Республика Татарково – 1. В тихом омуте. Александр Миронов

совпадению незаметно перешла на роль домработницы. Сама, будучи не обделённой житейской мудростью, хорошо поняла свои обязанности на время проживания в данном сообществе. В течение дня следила за чистотой и порядком в квартире, и на кухне руки находили себе занятия. К возвращению домочадцев, с учёбы, с работы, на столе был готов ужин, состоящий из борща с мясом, супа ли с вермишелью или гороха, или ухи. Из холодных закусок – винегрет, салат. В годы дефицита на мясную и молочную продукцию в этой квартире – холодильник и маленький морозильник «Морозко» не знали пустоты. Маша не была искусницей в поварском деле, но чему обучилась, живя с мамой, и то, что при беззаботной жизни, казалось, проходило мимо её внимания, теперь восстанавливалось в памяти и находило себе место на обеденном столе.

      И как ей казалось, аппетит её блюда не понижали. Особенно свёкор, Николай Иванович, часто нахваливал Машу, выходя из-за стола.

      – Спасибо, Машенька, всё было очень вкусно. Замечательно.

      Но вскоре ей стал мешать токсикоз. С трудом приготовив еду, она пряталась у себя в комнате. А за месяц до родов просто боялась кухни. Боялась, что вместе с желудком из неё вывернет и плод. Старалась больше бывать на улице, выходить на балкон. И хоть зима была суровой, она на воздухе чувствовала себя лучше.

      Но когда пусто в желудке, тогда становится тесно мыслям в голове, особенно претенциозным. К тому времени Галина Васильевна уже призабыла о сопровождающих беременность недугах, или их тяжесть, и на бездеятельность невестки поглядывала с осуждением. Иногда и высказываясь в её адрес:

      – У девочки, похоже, лень вперёд неё народилась. – Или: – Да какой там токсикоз?.. Знаем, что это такое, переживали и не раз. Да, Шурик, хлебнёшь ты ещё с ней ушицы по самые ноздри. Не послушал нас, вот и попал, как кур в ощип.

      Умонастроения мамы живо отпечатывались на промокашке, и она, Маринка, без стеснения высказывала свои претензии и недовольство по содержанию квартиры, особенно за неприготовленную пищу. Придя со школы и не найдя на кухне обеда, она входила бесцеремонно в комнату к молодым, навалясь плечиком на косяк двери и сложив руки на груди, спрашивала:

      – Ну и чем ты тут занималась, что жрачки не приготовила?

      Маша вначале пускалась в объяснения, при этом иной раз, преодолевая приступы тошноты даже при упоминание о еде.

      – Не могу, Мариша. Всю, до кишок выворачивает… Прости. Посмотри там, в холодильнике что-нибудь сама. Поджарь себе яичницу, колбаску.

      Девочка презрительно фыркала и уходила.

      Потом Маша отвечала уже с вызовом:

      – Читала. Во, смотри – повесть «О настоящем человек»! – бросая на стол томик «Граф Монте Кристо».

      Но девочка всё равно не понимала, и Маша уже более откровенно, едва ли не со злостью, выражалась.

      – Рыгала! А если будешь со жрачкой приставать, то прямо здесь, перед твоими ногами рыгалет