AMERICAN’ец. Жизнь и удивительные приключения авантюриста графа Фёдора Ивановича Толстого. Дмитрий Миропольский

мурашки кололи между лопаток, по лицу текли слёзы. Не сразу он услышал в наступившей тишине треск свечей и собственное дыхание.

      – Кто… это? – пересохшими губами прошептал Николай Петрович, силой сбросив оцепенение.

      – Пашенька, – ответил довольный Нарышкин.

      Глава VII

      – Чёрт его знает что такое! – рычал Фёдор Иванович Толстой, вышагивая по комнате. Чертыхался он с того момента, когда они с кузеном узнали свою дальнейшую судьбу.

      – Это мне впору чёрта поминать, – кисло бурчал Фёдор Петрович, – тебе-то что? Другой бы на твоём месте прыгал от радости…

      Князь Львов обещал графу Толстому покровительство – и сдержал слово. Отблагодарил за спасение от разбойников и просто сделал доброе дело симпатичному молодому человеку.

      Фёдора Ивановича наверняка ожидало производство в мичманы и служба на одном из военных кораблей, ошвартованных в гавани Кронштадта. Но Сергей Лаврентьевич знал, к кому обратиться. Угодить легендарному генералу желающих нашлось немало…

      …а потому выпускник Морского кадетского корпуса Фёдор Иванович Толстой, которого за страсть к путешествиям однокашники прозвали Американцем, противу всех ожиданий оказался поручиком лейб-гвардии Преображенского полка.

      – Чёрт знает что! – уже в который раз рявкнул он и пинком отбросил попавшийся на пути стул. – Сухопутной крысой меня сделали!

      – Гвардейцем, а не крысой, – поправил кузен. – Я бы князю в ноги кланялся, если бы мне такое назначение вышло.

      Ещё бы! При мысли о морской качке Фёдора Петровича мутило даже на суше. Раньше, читая о приключениях Робинзона, он думал о предстоящей карьере отстранённо. Примерял её, скорее, к выдуманному моряку из Йорка, но никак не к себе. Выпуск и назначение на корабль маячили где-то вдалеке, в неопределённом будущем…

      …и вдруг перспектива близкого знакомства с неприветливыми балтийскими волнами стала пугающе реальной. Было от чего загрустить.

      – Крысой, крысой меня сделали! – продолжал распаляться Фёдор Иванович. – Мне уже двадцать один год, а что я видел? Учёбу эту терпел только для того, чтобы стать моряком и уплыть отсюда, хоть в Америку, хоть к чёртовой матери! Мир посмотреть! А теперь что?

      – А теперь ты будешь блестящим гвардейским офицером, – не скрывая зависти, откликнулся Фёдор Петрович. – Балы, дамы, парады…

      До чего же несправедливо устроен мир! Как бы хотел он поменяться местами с кузеном!

      – Пара-ады?! – протянул Фёдор Иванович. – На Марсовом поле пыль гонять? На манёврах в Парголово атаковать условного противника в пешем строю? Я же теперь к Петербургу привязан буду, как собачка на верёвочке!

      – Может, война начнётся, – мрачно предположил кузен. – Тогда Европу посмотришь.

      – Война? Ну, разве что война… Так её ещё дождаться надо! Вот и буду сидеть, крыса крысой, и ждать, пока дипломаты что-нибудь удумают или государи перегрызутся…

      Мир в