Мегрэ путешествует. Жорж Сименон

как школьник в классе просит разрешения выйти в туалет.

      – Извините меня, господа… Не мог бы я спуститься вниз, чтобы дать некоторые указания?..

      – Мы ждем людей из прокуратуры.

      – Да, я слышал.

      – Вы нам понадобитесь. Кроме того, я жду специалистов из службы опознания и фотографов, а еще судмедэксперта…

      – Не мог бы я впустить хотя бы часть этих господ через служебный вход? Вы должны меня понять, комиссар… Если в вестибюле будут слишком много ходить и если…

      – Я понимаю…

      – Благодарю вас.

      – Месье Арнольд, вам сейчас подадут ваше виски… Может быть, и вы что-нибудь выпьете, господа?

      Мегрэ отрицательно покачал головой и пожалел об этом, потому что он тоже охотно выпил бы глоток спиртного.

      – Я слушаю вас, месье Арнольд. Что вы говорили?..

      – Я говорил, что вы, несомненно, читали имя моего друга Дэвида в газетах, как все люди… Чаще всего перед этим именем ставят слово «миллиардер». И если считать во франках, это верно. В фунтах – нет…

      – Сколько ему было лет? – оборвал Арнольда Мегрэ.

      – Шестьдесят три года. Дэвид не сколотил себе состояние, а, как говорят у нас, родился с серебряной ложкой во рту. Его отец владел самыми крупными проволочными заводами в Манчестере, а основал их его дед… Вы слушаете меня?

      – Я вас слушаю.

      – Сказать, что этот бизнес шел сам по себе и Дэвиду не приходилось им заниматься, было бы слишком смело, но он не требовал от Дэвида много сил: встречи время от времени с директорами, консультации административного характера, подписи…

      – Он не жил в Манчестере?

      – Почти не жил.

      – Если верить газетам…

      – Газеты раз и навсегда выбрали себе двадцать-тридцать человек, о жизни которых рассказывают в мельчайших подробностях. Но это не значит, что все, что в газетах говорится, правда. Например, в том, что было напечатано о разводах Дэвида, есть много неточностей. Но я собирался объяснить вам не это. Я хочу, чтобы вы поняли вот что: по мнению большинства людей, у Дэвида, который унаследовал крупное состояние, надежный бизнес, не было других дел, кроме веселого времяпрепровождения в Париже, Довилле, Каннах, Лозанне или Риме, и он только и делал, что развлекался в кабаре и на скачках в обществе красивых женщин и таких же известных людей, как он сам. Но это не так…

      Мистер Арнольд подождал немного, глядя на белый пепел своей сигары, сделал знак коридорному, который входил в этот момент, и взял у него с подноса бокал виски.

      Потом он удобнее уселся в кресле и продолжил:

      – Если Дэвид не жил в Манчестере обычной жизнью крупного английского промышленника, то именно потому, что там его положение в обществе было уже создано до него другими и ему нужно было только продолжать дело отца и деда, а оно его не интересовало. Вы это понимаете?

      По тому, как Арнольд при этих словах посмотрел на комиссара, а потом на молодого Лапуэнта, было видно, что он считал этих двоих неспособными понять такое чувство.

      – У американцев есть слово, которое мы, англичане,