Мегрэ колеблется. Жорж Сименон

ваше здоровье…

      Он перевел дыхание и, казалось, сам был поражен, что так разошелся.

      – Ведь мало с кем я могу говорить настолько откровенно… Вас это не шокирует?

      – Нисколько…

      – Ба, да ведь я даже не спросил, зачем вы хотели меня видеть… Я был в таком восторге от предстоящей встречи, что об этом даже не подумал… – И с иронией в голосе добавил: – Надеюсь, речь идет не о морском праве?

      Мегрэ вытащил из кармана письмо:

      – Это послание я получил сегодня утром по почте. Оно без подписи, и я вовсе не уверен, что послано из вашего дома… Я только прошу вас внимательно с ним ознакомиться…

      Как ни странно, адвокат стал прежде всего ощупывать бумагу, как если бы у него было особенно развито чувство осязания.

      – Похоже, что моя… Такую легко не найдешь… В последний раз я просил своего гравера заказать у фабриканта…

      – Это-то обстоятельство и привело меня к вам.

      Парандон сменил очки, скрестил свои короткие ножки и стал читать, шевеля губами, а иногда бормоча отдельные слоги: «Скоро должно произойти убийство… Быть может, его совершит человек, которого я знаю, а может быть, и я сам…»

      Он внимательно перечел этот абзац.

      – Можно сказать, что тщательно подбиралось каждое слово, не так ли?

      – И мне так показалось.

      «…Она в каком-то смысле неизбежна…»

      – Эта фраза мне нравится меньше. Она слишком цветиста. – Потом, возвращая листок Мегрэ и снова сменив очки, произнес: – Любопытно…

      Этот человек не любил громких фраз и не терпел напыщенности. Любопытно… Этим и ограничивались его комментарии.

      – Меня поразила одна деталь, – пояснил Мегрэ. – Автор письма называет меня не просто комиссаром, как это делает большинство, а моим официальным титулом: «Господин дивизионный комиссар».

      – Я об этом тоже подумал. Вы поместили объявление?

      – Да. Сегодня вечером оно появится в «Монд», а завтра утром в «Фигаро».

      Странно, что Парандон не был удивлен или, во всяком случае, не показывал виду. Он глядел в окно на узловатый ствол каштана, как вдруг его внимание привлек легкий шум. Но и это его не удивило, и, повернувшись к двери, он пробормотал:

      – Входи, дорогая…

      И, поднимаясь, добавил:

      – Знакомься: комиссар Мегрэ собственной персоной.

      Это была женщина лет сорока, элегантная, со стремительными движениями и быстрыми глазами. Коротким, цепким взглядом она окинула комиссара с головы до ног. И будь даже где-нибудь на его левом ботинке небольшое пятнышко, оно не ускользнуло бы от ее внимания.

      – Я очень рада, комиссар… Надеюсь, вы пожаловали к нам не для того, чтобы арестовать моего мужа? С его слабым здоровьем вам сразу бы пришлось определить его в тюремную больницу…

      В ее словах не чувствовалось подвоха. Она сказала это без злобы, с игривой улыбкой, но все же сказала.

      – Речь идет, конечно, о ком-нибудь из наших слуг?

      – Никаких жалоб я не получал. И, кроме