Актёрский роман. Михаил Белозеров

хихикнул Анин и сразу сделался тем, прежним Аниным, который так нравился Базлову; и между ними снова установились прежние доверительные отношения.

      – Подскакивай, дорогой, подскакивай, – с барскими нотками в голосе сказал Базлов, распушив усы, которые иногда, под настроение, завивал на плойке.

      Анин, как всегда, оказывал на него магическое воздействие, Базлов в его присутствии чувствовал себя младенцем, над которым склонилась патронажная медсестра.

      – Может, в баньку сходить перед отъездом? – Анин скорчил умопомрачительную рожу.

      – Я пас, – крякнул Базлов так, чтобы его не заподозрили в непонимании момента. – У меня дела.

      На самом деле, он ждал, когда Пётр Ифтодий доложит по существу вопроса, тогда можно и дружбу продолжить. Деньги же надо было отдать в любом случае, а при изменении обстоятельств потребовать назад на законных основаниях, тем самым поставив Анина тяжелое положение, однако, Базлов надеялся, что Анин никак не связан с шантажистами. Совпадение, думал, понимая, что слишком подозрителен.

      – А-а-а… – удивился Анин и даже открыл рот.

      Обычно от бани Базлов не отказывался. Баня – это святое. В бане они спонсоров находили. Только те спонсоры носили под мышками пистолеты. Так что шутки с ними были плохи.

      – Вообще-то, я на тебя рассчитывал, – сказал Анин. – Придёт Савва Никулишин. Савва!

      Анин дружил с Базловым ещё и потому, что он был не из его круга киношных знакомых и с ним не надо было осторожничать.

      – Савва, – повторил Базлов, не скрывая раздражения, разумеется, помня, что Савва Никулишин протежировал их по части киношного бомонда, ну, и всё такое прочее, чего Базлов с некоторых пор терпеть не мог, хотя Савва Никулишин был немаловажная часть успеха «Жулина». Но Савва Никулишин был жаден и стар, он годами не выходил из квартиры на Остоженке и взирал на мир через монитор компьютера и экран телевизора. Десять процентов от дохода проекта капали ему в карман.

      – Найдём другого Савву? – спросил Анин, поняв состояние друга.

      Это касалось тех вопросов, где даже он не мог повлиять на результаты переговоров, больше похожих на лихо закрученные интриги. Заручиться влиятельной поддержкой стоило неимоверно дорого, такие связи передавались по наследству, как семейные реликвии. И не дай бог, если эти реликвии попадут во враждебный клан – греха не оберёшься, о съёмках можно было сразу забыть и отправиться на паперть.

      – Поговори с ним, – покрутил знаменитые усы Базлов. – Ну, ты знаешь, как.

      – Боюсь, не получится. Он крайне раздражен и требует крови.

      – Требует крови! Да у нас с ним даже договора нет!

      – Ты знаешь, как это будет. Он позвонит Орлову, Орлов – Пашечникову, а Пашечник – госпрокату. И с чем мы останемся?

      – С TCL, – уныло кивнул Базлов и запустил пятерню в свои знаменитые усы.

      – Вот именно!

      – Значит, надо платить, – сообразил Базлов и пребольно дёрнул себя, чтобы не выдавать свои мысли о жене Анина, которая ему очень нравилась.

      Перспектива