Актёрский роман. Михаил Белозеров

руку к виску в знак того, что смертельно устала и что у неё начинается мигрень.

      – Ты же в отчаянии. В отчаянии?! – почти крикнул он, реагируя на её бестолковость.

      – В отчаянии, – согласилась она через силу. – Мне кажется, что я просто подаю реплики, – пожаловалась она.

      – Это нервы, – констатировал он.

      – Нервы? – удивилась она.

      – Дело в мелочах, – мудро сказал он, делая вид, что не замечает ничего другого. – Всё все делают примерно одинаково, только детали решают дело!

      – Но там нет такого слова!

      Забывшись, она потянулась за сигаретой, хотя дома обычно не курила.

      – А ты сделай маленький нюанс! Может, сценаристы не углядели? Может, не поймали ритм? Они тоже люди, тоже ошибаются.

      – Ты что, ходил на мои репетиции?! – догадалась она.

      – Ну а как же! Как же?! – спасовал он и зачем-то кинул в чемодан плавки. – Должен же я знать, как ты проводишь время.

      Лицо его подобрело, сделалось мягким, глаза заюлили. Так было всегда, когда он о чём-то сожалел. Однако, как в былые времена, это уже не действовало на Алису. Цена твоим улыбочкам – грош, подумала она устало. Знаю я твои штучки.

      – Я тебя ненавижу! – поведала она после эффектной паузы.

      Она вдруг поняла, что все его советы абсолютно ей не подходят, что она совсем иная: по характеру, по темпераменту, по взглядам на жизнь, и ей нужны другие учителя и другие рецепты, но ничего подобного она от мужа дождаться не могла и ничего ему не сказала, ибо всё давным-давно было высказано и перемолочено.

      – Во! Молодец! Захочешь, когда не контролируешь себя, а живёшь чувствами, – быстро-быстро заговорил он, стараясь не дать ей разозлиться. – Запомнила это ощущение?

      – Запомнила, – обиженно шмыгнула она носом и покраснела, потому что вовсе не была согласна с выводами мужа.

      Она вдруг поняла, что каждый из актёров сам должен понять свою природу и сам должен достичь вершины, но как это сделать, она не знала. И это неожиданное прозрение взволновало её. Несомненно, что она стояла перед следующим шагом в своей жизни, и этот шаг был страшен, ибо перед ней приоткрылось то, о чём ей талдычили и в институте четыре года, и в театре всё последующее время; оказалось, что она просто-напросто ничего не слышала, и всё подобные разговоры нужны были для того, чтобы прозреть, а она вместо этого просто злилась.

      – Вот тебе и первый урок мастер-класса, – обескураживающее улыбнулся Анин, и она сдалась на милость победителю, точнее, сделал вид, что сдалась, ведь пока у неё не было выбора.

      От разговора осталось послевкусие горького перца.

* * *

      Перед отъездом он все же не удержался и позвонил Базлову, затолкнув в себя поглубже причину неудовольствия, тем более, что эта причина крутилась рядом и выказывала все признаки кошачьей любви, то бишь заглядывала в глаза и тёрлась о плечо в предвкушении Цубаки и Отрепьева.

      – Приезжай, – обрадовался Базлов, – у меня есть хорошие новости!

      Базлов