Ненужные (сборник). Александр Варго

же этот дурдом закончится…

      – А к нам очкалик плиехал с толстой тетей, – сообщил ей в спину Дима. – Они нас забелут…

      Мария щелкнула замком и, распахнув дверь, скривилась:

      – Во, еще одна… Че забыла, Оль?

      – Маша, добрый вечер, – поздоровалась с ней женщина с двумя пакетами в натруженных руках. – Можно войти? Я ненадолго.

      Мария отступила, позволяя нежданной гостье пройти.

      – Их увозят сегодня, – известила Мария, и в ее голосе прозвучало неприкрытое злорадство. – Так что ты зря все это притащила.

      Ольга поставила пакеты на пол.

      – Там фрукты, соки, печенье… – сказала она, убирая со лба прядь, выбившуюся из-под шерстяной шапочки.

      Увидев женщину, Дима озарился улыбкой и, сияя от радости, подбежал навстречу.

      – Пливет, тетя Оля!

      – Привет, мой хороший, – расплылась в улыбке гостья. Она хотела обнять малыша, но между ними встала Мария.

      – Ты это, бросай чудить, Оль, – заговорила она, уперев руки в бока.

      Из комнаты вышел Павел Егорович. Его качало из стороны в сторону, словно он был на палубе корабля во время мощного шторма.

      – Я просто хотела увидеть детей, – спокойно сказала Ольга.

      – Попрощайся с ними, – предложил Павел Егорович, икнув. – Щас девки придут, и их увезут отседа. Навсегда, – добавил он, почесав багровый нос.

      Полноватое лицо Ольги слегка побледнело.

      – А где девочки? – спросила она. – Уже из школы давно пора было прийти!

      Павел Егорович присвистнул.

      – Ишь ты, время даже считаешь, – хмыкнул он. Его мутный взгляд уперся в пакеты с продуктами. – Че таскаешь все время эту хрень? Думаешь, мы их голодом морим?! Лучше бы деньгами дала!

      – Ага, – закивала Мария. На ее щеках проступили алые пятна. – Чтобы ты пропил все?!

      Она взглянула на Ольгу:

      – Две минуты, Оль. Целовайтесь и уходи. Извини, но мне этот балаган уже вот где.

      С этими словами Мария провела по шее ребром ладони и ушла на кухню. Спустя секунду оттуда раздалось раздраженное хлопанье ящиков и звон посуды.

      Дима выжидательно смотрел на опечаленную женщину, сидящую перед ним на корточках.

      – Тебе глустно? Не глусти, тетя Оля, – зашептал Дима. – Мы к тебе в гости плиедем.

      Неожиданно ему в голову пришла какая-то мысль, и он, блеснув черными глазенками, возбужденно заговорил:

      – А хочешь, поехали с нами?! Дядя Боля доблый. Он мне лобота подалил. А вот тетя Лена всегда недовольная. Я хочу, чтобы нашей мамой была ты, а не тетя Лена.

      Ольга отвернулась, чтобы Дима не увидел, как повлажнели ее глаза.

      – Ладно, Оль, – миролюбиво произнес Павел Егорович, продолжавший бестолково топтаться в коридоре. – Долгие проводы, долгие сопли. То есть слезы. Шла бы ты домой. Все равно тебе бы их не отдали. И дело ведь не в том, что они богатеи, а ты нищая, как церковная мышь. Они – семья, понятно тебе? А ты баба одинокая. И старая к тому же. Ну-ну, не обижайся… Смирись с этим. Богу богово…

      Ольга медленно поднялась на ноги. С нежностью погладила