Ненужные (сборник). Александр Варго

из другого мира, там, где нет грязных, разбитых дорог, пронзительного холода, который, казалось, забирался в каждую пору твоей кожи, чтобы выморозить тебя до льда, там нет злых и обиженных на все и вся кондукторов, высаживающих двух сирот на мороз только из-за того, что на проезд им не хватило каких-то шесть рублей…

      Она встрепенулась, услышав в трубке знакомый голос:

      – Але? Але, Марина?

      – Тетя Лена! Тетя Лена, мы тут, на остановке! Мы ехали из школы и…

      Она замерла, услышав характерный короткий писк, и отстранила телефон от уха, словно он был заразным.

      – Ну, что там? Марин, чего она сказала!? – Саша с нетерпением дергала за рукав сестру.

      Марина с трудом выдавила улыбку.

      – Ничего. Я не услышала. Телефон старый, Сашок, и батарея тут же села. Прости, что хорошенько не зарядила вчера… Но я успела ей сказать, что мы на остановке.

      «Правда, не сказала, на какой именно», – добавила она про себя с беспокойством.

      – Может, они за нами приедут? – с надеждой спросила Саша.

      – Может быть. Пошли, Сашок. Надо идти, а то уже темнеет.

      Она заботливо поправила сестре шарф, капюшон, лямку рюкзака.

      – Давай сюда руку.

      Саша послушно взяла сестру за руку, и девочки зашагали вперед.

      Несколько минут они молчали. Не потому, что говорить сестрам было не о чем, нет, они могли болтать часами непрерывно на самые различные темы. Просто этот противный ветер, как назло, бил прямо в лицо, швыряя игольчато-острую россыпь льдинок в глаза, нос, румяные щеки, и девочкам даже пришлось пригибать головы к груди. Ослик Тим болтался на рюкзаке Саши, словно хотел оторваться от «бегунка» молнии и улететь прочь от своей хозяйки.

      Когда наконец метель немного улеглась, Саша спросила:

      – Марина, а почему эта тетя в автобусе такая злая? Ее кто-то обидел?

      «Наверное», – подумала Марина, решив, что в словах сестры есть толика правды.

      – Это потому, что ей кто-то в глаз ударил и у нее синяк, – продолжала рассуждать девочка.

      – А может, ей как раз синяк поставили, потому что она такая злая, – предположила Марина, и Саша, обдумав эту версию, кивнула головой.

      – А почему ты все время щуришься? – снова задала она вопрос.

      Марина замялась. Она не хотела сейчас обсуждать эту больную тему, но факт оставался фактом: зрение ее существенно ухудшилось, и причина тому – та страшная ночь, когда ей, полураздетой, напуганной до смерти от дымовой завесы и полыхающего пламени, пришлось вытаскивать из огня детей, как Сашу с Димой, так и других…

      – Сильный ветер, вот и щурюсь, – выкрутилась она.

      – А мы не заблудимся?

      – Нет, – без тени сомнения ответила Марина. – Тут ведь одна дорога. Мы по ней пойдем и скоро придем домой. А там нас будут ждать тетя Лена и дядя Боря…

      – Марина…

      Девочка повернула голову, глядя на младшую сестру.

      Из-под заснеженной шапки на нее глядели серьезные глаза.

      – А почему ты тетю Лену не называешь мамой? Ведь они с дядей Борей наши мама и папа?

      Марина