Ненужные (сборник). Александр Варго

самый, что ли? – уточнил Леха.

      – Тот самый, – раздраженно ответил наркоман. – Будто здесь другой Чингиз появился!

      – Он наркоторой барыжит, – объяснил Леха Сапогу, и тот кивнул:

      – Слыхал я про этого кренделя. Мутный тип.

      Он искоса взглянул на Керосина, который то и дело вытирал пот, струившийся по восковому лицу.

      – И сколько ты ему торчишь?

      Керосин глубоко вздохнул и выдавил, не глядя на приятеля:

      – Сто сорок рублей.

      Сапог поскреб подбородок.

      – Сто сорок тыщ, что ли?

      – Ну да.

      Уголовник присвистнул.

      – И чего ж ты от меня хочешь, болезный? Я похож на фраера, у которого в пиджаке сто сорок тыщ запасные припрятаны? – спросил он. В голосе Сапога звучало неподдельное изумление, как если бы ему приходилось объяснять несмышленому ребенку, почему день сменяет ночь.

      Керосин ничего не ответил, и бывший зэк вновь потянулся к бутылке.

      – Какой срок у тебя? – полюбопытствовал он, наполняя стаканы.

      Керосин нервно сглотнул.

      – Неделя. Это край, Сапог. Ты просто не знаешь Чингиза. Он…

      – Да срал я на твоего Чингиза, – с нескрываемым презрением обронил Сапог. – У меня с ним общих дел нет.

      – Сапог, но я…

      Керосин вновь закашлялся.

      – Кашляй в другую сторону, – потребовал Данилыч, со скрипом отодвинув табуретку в сторону. – Не хрена тут своими слюнями людей заражать!

      Керосин даже не посмотрел в сторону пожилого человека.

      – Сапог, он меня убьет, бля буду, – захныкал он. – Ведь я же выручил тебя, братуха… Когда… кха! Когда у меня был лавандос, я ведь помог тебе, и ты помнишь! Сам сказал! Теперь… теперь я тебя прошу! Как брата прошу, выручи!

      На лице Сапога не дрогнул ни один мускул.

      – Ну, будем здоровы, – спокойно произнес он тост и, не чокнувшись, выпил. Потянулся к ломтику сала, степенно отправил его в рот.

      – Ты, Керосин, наверное, забыл, что я с тобой в полном расчете? И твое бабло я тебе вернул. А что касается выручить… Ты, по ходу, с башкой вообще не дружишь. Где я тебе столько деньжищ найду? Банк ограблю? Почку продам?

      Керосин, не зная, куда деть зудящие руки, судорожно вцепился в костыль. Глядя на него, Данилыч неожиданно подумал об утопающем, который из последних сил вцепился в трухлявую деревяшку.

      – Я не знаю. Может, просто побазаришь с Чингизом? Ты в авторитете, тебя многие знают, – взмолился Керосин.

      – Ага. Щас, сорвался и побежал. Нет, Керосин, разруливай сам свои косяки. Долг – дело чести. А ты свою честь, как я погляжу, растворил в этом долбанном «крокодиле». Не торчал бы на всякой дряни, не было бы этого геморроя.

      Лицо Керосина приняло такое горестно-плаксивое выражение, какое только может возникнуть у ребенка, которому неожиданно отказали в покупке долгожданного подарка. Плечи обвисли, водянистые, лихорадочно блестевшие глаза быстро потускнели. Казалось, кто-то невидимый просто нажал на кнопку, выключив Керосина, как ставший ненужным фонарик.

      – Ме…