Длинный день после детства. Лев Борисович Усыскин

своей мощности – в так называемом режиме ночника. Усевшись на край зеленой пластмассовой ступеньки, служившей лампе основанием, он сложил передние лапы на груди крестом. Теперь игрушки смотрели на Настю в восемь немигающих глаз и молчали.

      Прервал молчание лев. Поднявшись, он выступил мягкими шажками вперед, к краю стола, после чего, наклонив голову набок, пристально взглянул на девочку. Затем обернулся к медведю и, слегка кивнув каким-то внутренним своим мыслям, произнес не спеша:

      «Хорошо, что ты пришла… да…»

      Он обмахнул себя хвостом с выщипанной наполовину кисточкой и вновь повернулся к Насте:

      «…это очень хорошо, когда все встречают праздник вместе… только так и должны поступать друзья… настоящие друзья, которые – не разлей вода…»

      Настя невольно кивнула в ответ. Она принялась подбирать слова, подходящие, на ее взгляд, для разговора с куклами, – подбирать торопливо и путано, опасаясь сказать что-либо невпопад или стать виною длинной неловкой паузы.

      Заяц, однако, тут же опередил ее, подняв голову и вытянув вперед обе передние лапки:

      «…что же ты стоишь так потерянно?.. присаживайся…»

      Сверкнули бусинки его глаз, вернее – одна только бусинка, левая. Правой же не было вовсе – на ее месте сиротливо болтались обрывки двух коротеньких растрепанных ниточек. Что-то неясное, какой-то отблеск недопробудившегося воспоминания скользнул благодаря им в Настином удивленном мозгу – но тут же угас невзначай…

      «…присаживайся к столу, Настя… будем встречать Новый год… самый лучший наш праздник…»

      Голос у зайца был детский, как у пятилетнего мальчика. Детский и, пожалуй, даже смешной немножко – Настя против воли улыбнулась, однако послушно взяла стул и, выдвинув его к столу, села.

      «Ну, вот… хорошо… все собрались, вроде бы… нет только папы и мамы, и еще нет… —

      …елки! – вторглась Анита писклявым своим голосочком, – Елки, красивой елки с шарами и звездочками… какой же Новый год без елки?!»

      «Конечно, – лев тряхнул своей короткой гривой, – конечно, Новый год без елки – не Новый год… это знают все… да… это даже маленькой Настеньке теперь известно!..»

      Он вновь задумался, словно бы не зная, как поступить дальше.

      Выручил его на этот раз мишка: поднявшись со своего места, он шагнул вперед и, взяв тихонько льва за лапу, произнес умиротворенно, но громко:

      «Елка у нас есть… она стоит там, в гостиной… высокая и нарядная… пахнущая морозцем и настоящим лесом… когда вернутся родители и сядут с нами за стол… они, я так думаю, тотчас же переставят ее сюда, к нам…»

      «Конечно, конечно… – принялись поддакивать игрушки нестройным хором, – ведь елка должна стоять здесь, в детской… она всегда стояла в детской… каждый год ее ставят в детской… иначе девочка станет плакать!»

      Какой-то комок подступил у Насти к горлу. Она было хотела возразить тут же –