Цикада и сверчок (сборник). Ясунари Кавабата

с ней, а Кинуко плачет, и сейчас, увидев опьяневшего Сюити, он вспомнил об этом.

      – Кикуко. Кикуко-сан, – позвала Ясуко. – Принеси еще несколько мандаринов.

      Кикуко вышла и принесла мандарины.

      – Иди тоже сюда… А то они сидят вдвоем и молча пьют, – сказала Ясуко.

      – Отец действительно ничего не ест, – сказала Кикуко, скользнув взглядом по Сюити.

      – Я как-то задумался немного о жизни отца, – ехидно пробормотал Сюити.

      – О моей жизни? Что же тебя заинтересовало в моей жизни? – спросил Синго.

      – Может быть, я неясно выражаюсь, но вот, к примеру, если человека насильно заставляют принять решение и он его принимает, что это – успех или неудача? – сказал Сюити.

      – Не могу понять, к чему ты клонишь, – возразил Синго. – Наступил январь нового года. На нашем столе сушеные анчоусы и омлет с рыбой – их вкус вернул меня к довоенному времени. Разве нельзя сказать, что в этом смысле – полный успех?

      – Сушеные анчоусы и омлет с рыбой?

      – Вот именно. Ты ведь это имел в виду. Если, как ты говоришь, немного задумался о жизни отца.

      – Даже если совсем немного?

      – Дожил до Нового года, на столе сушеные анчоусы, вокруг дети – вот она, жизнь обыкновенного человека. Ведь сколько людей за это время умерло.

      – Ты совершенно прав.

      – Но успехи и неудачи в жизни родителей – это успехи и неудачи их детей в семейной жизни, а тут у нас полная неудача.

      – Ты так считаешь, отец?

      Ясуко укоризненно посмотрела на них.

      – Перестаньте, пожалуйста. Только наступил Новый год, а вы уже начали. Здесь же Фусако, – тихо сказала она и спросила у Кикуко: – Где Фусако?

      – Пошла отдохнуть.

      – А Сатоко?

      – Сатоко и Кунико тоже.

      – Вот это да, мать и дети – все трое – спят? – сказала Ясуко удивленно. Выражение лица у нее стало простодушным, как это часто бывает у стариков.

      Хлопнула калитка, и Кикуко вышла посмотреть, кто там. Пришла Хидэко Танидзаки поздравить с Новым годом.

      – Вот это да, в такой дождь.

      Синго действительно был поражен и повторил: «Вот это да» – вслед за Ясуко.

      – Говорит, что не хочет входить, – сказала Кикуко.

      – Да?

      Синго поднялся и вышел в прихожую.

      Хидэко стояла, держа пальто в руках. Она была в черном бархатном платье. На лице лежал толстый слой пудры. Замершая в низком поклоне, она казалась еще миниатюрнее.

      Хидэко произнесла приветствие несколько скованно.

      – Проливной дождь, а ты все-таки пришла. Сегодня, я уверен, больше никто не придет, да я и сам не собираюсь выходить. Замерзла, наверно, зайди, погрейся немного.

      – Хорошо. Спасибо вам.

      Синго терялся в догадках: действительно ли Хидэко собиралась поговорить о чем-то или просто прошлась по дождю и холоду и потому у нее такой вид, будто она хочет пожаловаться на свою судьбу?

      И все-таки он почувствовал, что она неспроста пришла к ним в такой дождь.

      Хидэко уже совсем готова была войти в комнату.

      – Знаешь,