Старший оборотень по особо важным делам. Максим Есаулов

интерьер заведения, явно не соответствующий статусу криминального авторитета, весело поинтересовался:

      – Шаверму любишь?

      – Люблю места, где трудно встретить знакомых. Выпьешь?

      – Можно.

      – Костя, еще коньяк! – крикнул Моцарт одному из охранников. – Сколько мы с тобой знакомы?

      – Ну, я думаю, что достаточно, чтобы пить коньяк в четыре утра… Итак. Я угадаю: ты кого-то замочил и хочешь написать мне явку с повинной.

      – Что вы все из меня монстра делаете? Я, между прочим, жизнь дарю. – Откинувшись на спинку стула, Моцарт внимательно смотрел на Романа. – Так, значит, позавчера охрана возле офиса засекла наблюдение. Я крутнулся по городу, они за мной. Двое, работают грамотно. Хотели их пропасти, они ушли.

      – Немудрено. – Шилов указал глазами на охранников, двое из которых сидели с кружками пива, а третий, тот самый Костя, которому сказали принести коньяк, хозяйничал за стойкой.

      – У меня не только эти работают, – оценив намек, поморщился Моцарт. – Так вот, позавчера они сорвались, но сегодня вернулись. Мы их взяли… Костя! Где коньяк?

      – Да ничего, я не спешу, – сказал Шилов, но Костя уже торопился к их столику. Поставил выпивку, заменил пепельницу, взял тарелку с объедками лимона. Шилов почувствовал на себе его внимательный взгляд. Поднял голову – Костя отвернулся и поспешил отойти.

      Выпили, после этого Моцарт продолжил рассказ:

      – Допросили их влегкую…

      – Ага…

      – Признаются, что следили, а дальше одна туфта, нечего и пересказывать. Понятно, что искали позицию для снайпера. Мы можем поработать с ними серьезно, и они все расскажут. Только отпустить после этого я их не смогу.

      – Для чего ты мне все это рассказываешь?

      Моцарт помолчал, а потом ответил с неожиданной для его внешности и репутации искренностью:

      – Устал! Слишком много крови. Ты стреляешь, в тебя стреляют. Сколько можно? Пора перед Богом очки набирать. Это так, без понтов. Пробило, знаешь, как-то утром.

      – Бывает…

      Они молча чокнулись, выпили. Моцарт покрутил на столике опустевший стакан, потом, прищурившись, посмотрел Роману в глаза:

      – Все-таки ты толковый мент, реальный. Раскрути их, попробуй. Я чувствую, они много знают.

      – Если я найду заказчика, я тебе его не отдам.

      – Знаю! – Моцарт энергично кивнул, как будто, говоря с Шиловым, одновременно вел мысленный спор с кем-то третьим, который отговаривал его от сделанного шага. – Поэтому и думаю до сих пор, прав я или нет.

      – Поздно думать. Ты сказал, я запомнил.

      – Мент есть мент. – Моцарт тяжело, опираясь на стол, поднялся, и стало понятно, что выпитые в «Шаурме» двести грамм – далеко не все, что он принял за вечер. – Завтра утром жди звонка на работе.

      – Хотелось бы узнать их имена, чтобы я мог как-то подготовиться…

      – …А я не мог отказаться, – подхватил Моцарт, запуская руку во внутренний карман пиджака. – Логично!

      Он