Матовая сеть. Книга четвёртая. Ирина Костина

моли, – согласилась Анна и махнула рукой, – Ну, полно. Ступай.

      Лопухина вышла от государыни и, покачивая фижмами, гордо прошествовала мимо столпившихся возле входа в покои сановников с бумагами на подпись императрице. Все они, как один, проводили её пристальными взглядами. Кому-то из них она лукаво подмигнула, сверкнув чёрной мушкой в виде кораблика, приклеенной к щеке. Кому-то подарила благосклонную улыбку ровных, жемчужно-белых зубов.

      Наталья Фёдоровна по-прежнему слыла при дворе первой красавицей и законодательницей мод. К её услугам были дома лучших портних и шляпниц города. И при дворе никто не мог превзойти её по мастерству соблазна: куда приклеить мушку, как держать веер, куда приколоть цветок, чтоб без слов дать кавалеру понять о своих желаниях на сегодняшний вечер и даже обозначить время и место тайного свидания.

      Сейчас, проходя мимо Левенвольда, Наталья кокетливым жестом погладила пальчиком рубиновую брошь на лифе платья. И вышла в коридор. Левенвольд с полувзгляда понял этот намёк, и тут же устремился за нею следом. Он нашёл её за колонной, огляделся и приблизился, взяв за руку.

      Заслонив себя и его широким веером от случайных глаз, Наталья Фёдоровна прошептала:

      – Государыня разрешила написать прошение курляндцу, – и тут же извлекла из корсажа свёрнутое трубочкой письмо, – Держи.

      Тот перехватил письмо и мгновенно спрятал его за широкой манжетой:

      – Постараюсь сегодня же отдать. Но не обещаю, что вопрос решится быстро. Сама знаешь, Бирон не любит облагодетельствовать тех, от кого ему нет собственной выгоды.

      – Я потерплю, – смиренно согласилась Наталья, – Хоть и прискучило слушать его каждодневные стенания. Когда пристраивала его к камергерскому ключу, думала – выхлопотала тёплоё местечко. А ему, видишь ли, зазорно в спальниках ходить. Ему адмиралтейскую коллегию подавай!

      – Присутствие в коллегии не обещаю, – покачал головой Левенвольд, – Хотя бы должность кригскомиссара.

      – Пусть хоть кригскомиссара, – Лопухина привстала на цыпочки и сладко поцеловала его в щёку.

      Рейнгольд в порыве страсти, обхватил её за талию и прижал к себе:

      – Придёшь сегодня? – пылко прошептал на ухо.

      – Не знаю. Пришлю записку.

      И она нехотя высвободилась из его объятий. Левенвольд послал ей воздушный поцелуй и вернулся в зал – дожидаться приёма императрицы.

      Анна Иоанновна, проводив Наталью, уселась за стол, оправила рукава и дала приказ – впускать просителей.

      Первым в покои вошёл Артемий Петрович Волынский. За последние три года он сделал головокружительную карьеру при дворе. После смерти Ягужинского Бирон взялся подыскивать новую кандидатуру на освободившийся пост кабинет-министра. И Миних посоветовал ему обратить внимание на Волынского; с его точки зрения, тот геройски проявил себя при осаде Данцига, был умён и честолюбив, обладал такой же