Прощай, Германия!. Николай Прокудин

Ну да ничего, и не таких обламывали! – пообещал проверяющий. – Я немедленно доложу заместителю начальника Политуправления об упущениях в работе, низкой дисциплине, отсутствии порядка и подрыве готовности к организационно-штатным мероприятиям.

      Эдик пожал плечами, ему давно было все фиолетово, надоело заниматься ерундой, а что поделать, до выхода на пенсию еще ох как далеко. Предстоит как минимум лет десять армейскую лямку тянуть!

      – Воля ваша, можете казнить! Только хотелось бы уточнить, чем именно я срываю подготовку? Тем, что городок готов наполовину, так ведь до осени впереди два месяца! Доведем до ума в срок, уверяю вас, товарищ полковник. Но люстры в «чумах» у меня висеть точно не будут, если на их приобретение либо не выделят финансы, либо не выдаст служба КЭС по описи как инвентарное имущество.

      Когда полковник отбыл, Эдуард сел в машину, доехал до ближайшего гарнизона, доложил комбату о прошедшей проверке, позвонив с коммутатора саперного батальона. Туманов в ответ с досадой грязно выругался.

      – Зае… ваши политрабочие. Как стервятники кружат, покоя от них нет. Вот же ты им полюбился и понравился! Слетаются к тебе регулярно как пчелы на мед! Эх, проблемный ты мой!

      Три дня прошли спокойно, а затем командир полка сделал офицерам-танкистам крепкую выволочку за бардак и разгильдяйство, матерился, велел ускорить темпы работ, а для этого приказал комбату самому отправляться в полевой лагерь. Подполковник Туманов, вполне естественно, жить в лесу не пожелал, он набегом вновь посетил полевой лагерь, изругал офицеров, а заодно и Громобоева за длинный язык, оставил на усиление начальника штаба Шершавникова и укатил в газике в ближайший городок к своей старой зазнобе. Однако и Вася Шершавников не засиделся в лесном хозяйстве. Хитрый майор обматерил окружных начальников, помахал ручкой Эдуарду и укатил на последней электричке в полк оформлять мобилизационную документацию.

      Некоторое время никаких организационных выводов не последовало, с должности не сняли, и Эдик успокоился. Батальон продолжал работать над оборудованием лагеря. Сроки поджимали…

      И все же вскоре о Громобоеве вспомнили, сорвали с производства работ и срочно вызвали в полк. Лейтенант Раскильдиев отправился в гарнизон за продуктами на тарахтящем ГАЗ-66 и, возвратившись ближе к обеду, привез записку от комбата. Эдик еле-еле разобрал несколько коряво написанных строк: «Тебя срочно вызывает начальник политотдела. Оставь ведение строительства на командира первой роты. Выезжай немедленно!»

      Эдуард немедля доехал на грузовике до железнодорожной станции (машина была одна, и ее следовало вернуть в лагерь), пересел в электричку и затем на перекладных, на двух автобусах, ближе к вечеру добрался в гарнизон. Начальник политотдела корпел над бумагами и, оторвав на секунду взгляд от кипы изучаемых документов, буркнул:

      – Живо в строевой отдел, там для тебя телефонограмма из штаба округа, прочти ее и выполняй все, что в ней написано.

      Капитан,