Мои каникулы в голове физрука Клюшкина. Константин Костенко

строже.

      – Это всё они, ― балансируя на ноге, пожаловался физрук. ― Сначала я не нервничал, а теперь ― вот. Мне нужно срочно согнать стресс.

      – Вам-то чего нервничать, не понимаю? ― спросила мама. ― Кого здесь расщепят, меня или вас?

      – Тогда стойте и ждите, ― ответил физрук. ― Одиннадцать, двенадцать…

      В конце концов, было принято решение: принесли стул, усадили Тузика, и мама, пользуясь профессиональными навыками, ввела его в гипнотический сон.

      – Теперь будет спокоен, как удав, ― отряхнув ладони, словно у неё там налипла пыль, сказала мама. ― Перемещайте нас уже скорее, а то я сейчас начну курить.

      Я ещё раз взглянула на мониторы… Папа, мама с Шариповым на руках, я… Откинувшийся с открытым ртом на спинку стула, бесчувственный Клюшкин.

      – Приготовились… ― сказал натянувший защитные очки Миша. ― Пять, четыре, три… Приятного путешествия!

      Всё-таки в конце я немного испугалась. Схватила маму за локоть и крепко зажмурилась.

      10. Головной вагон

      Сначала было темно. Потом сквозь закрытые веки я разглядела яркую вспышку. Затем как будто бы ничего не происходило. Я осмелела, раскрыла глаза… Белым-бело. Вверху, внизу. В то же время всё вращалось. И хотя вращаться было нечему, кругом было пусто, всё равно я чувствовала себя так, будто меня запихнули в стиральную машину. Затем оглушительно загудело. Я хотела закрыть уши ладошками, но поняла, что ни ладошек, ни ушей нет. Я исчезла!.. Снова гудок. На этот раз он показался знакомым. Внизу что-то стучало… Похоже на стук вагонных колес. Поезд! Тем не менее, вокруг была всё та же молочно-белая пустота. И тут впереди показался туннель. Длинный, чёрный. Он втягивал в себя всё, включая меня, как пылесосный шланг. Я снова зажмурилась…

      А когда, уже по-настоящему, раскрыла глаза, то увидела, что я, мама и папа с Шариповым едем в обыкновенном купейном вагоне. За окном было темно. Ночь? Мама спокойно выкладывала вещи из сумки, папа читал газету, а Шарипов, взобравшись на край лежанки и положив морду на лапы, выпучил глаза.

      – Нет, это чёрт знает, что такое! ― возмутилась вдруг мама.

      – Что случилось? ― выглянул из-за газеты отец.

      – Хотела надеть шлёпки, а тут глядите что.

      И мама продемонстрировала вынутые из сумки деревянные туфли с острыми загнутыми носами.

      – Такие носят в Нидерландах, ― совершенно обыденно, будто ничего не произошло, высказался папа.

      – Генуся, ты не понимаешь? Здесь не было деревянных туфлей. Были мои домашние шлёпки. Где они? ― Мама принялась рыться в сумке с удвоенным пылом. ― Что за дурацкие шутки? Ничего не пойму.

      – Может быть, в голове так положено? ― предположила я.

      – Нет, если здесь всё так, кувырком, ― заявила мама, ― то я прямо не знаю… Мне такие сюрпризы ни к чему.

      – Людочка, ― сказал папа, ― ты попробуй. Может, тебе понравится.

      – Что?

      – Туфли, говорю, примерь.

      – Придётся, ― вынужденно согласилась мама. ― Босой ходить не привыкла. А в уличной обуви, на каблуках много не набегаешься.

      Натянув