Острова и море. Эрнест Хемингуэй

ошибках Роджера.

      Я его не жалею, решил он, поэтому это не будет предательством. Ведь я и сам побывал во многих сложных обстоятельствах, так что нет ничего нечестного, если я думаю о его трудностях. У меня иное положение: по-настоящему я любил только одну женщину и потерял ее. И хорошо знаю, почему так случилось. Но я запретил себе об этом вспоминать и, может быть, не стоит мне думать и о Роджере. Однако этой ночью, когда лунный свет, как обычно, не давал ему спать, он все-таки стал думать о друге и его иногда серьезных, иногда комических осложнениях с женщинами.

      Он вспомнил последнюю девушку, в которую Роджер был влюблен, когда они оба жили в Париже, и какой красивой она была и какой фальшивой ему показалась, когда Роджер впервые привел ее в студию. Сам Роджер ничего такого в ней не видел. Она была еще одной из его иллюзий, и он дарил ей свой огромный дар верности, пока не отпали препятствия к их браку. И вот тогда, спустя месяц после того, как уже всем стало о ней все понятно, прозрел и Роджер. Наверное, это был тяжелый для него день, и процесс постепенного привыкания к новому состоянию несколько затянулся, но именно тогда Роджер пришел к нему в мастерскую, осмотрел картины и сделал несколько критических и дельных замечаний. А потом сказал:

      – Я сказал Айерс, что не женюсь на ней.

      – Ясно, – сказал Томас Хадсон. – Она удивилась?

      – Не очень. Мы уже с ней об этом говорили. Она лгунья.

      – Вот как! – сказал Томас Хадсон. – В каком смысле?

      – Во всех. Куда ни копни!

      – Мне казалось, она тебе нравится.

      – Нет. Я старался, чтоб она мне понравилась. Но это удавалось только вначале. Я просто был влюблен.

      – Что значит – был влюблен?

      – Сам должен знать.

      – Да, – согласился Томас Хадсон. – Я должен бы знать.

      – Разве она тебе не нравилась?

      – Нет. Терпеть ее не мог.

      – А почему молчал?

      – Она ведь была твоей девушкой. И ты меня не спрашивал.

      – Я ей сказал. Но нужно, чтобы на этом все кончилось.

      – Уезжай куда-нибудь.

      – Нет, – ответил Роджер. – Пусть она уезжает.

      – Я подумал, так будет проще.

      – Этот город столько же мой, сколько и ее.

      – Знаю, – сказал Томас Хадсон.

      – Ты ведь тоже бывал в таком положении, так ведь? – спросил Роджер.

      – Да. Выиграть тут нельзя. Но можно постараться избежать столкновения. Почему бы тебе не сменить quartier?[16]

      – Мне и здесь хорошо, – ответил Роджер.

      – Помню эту формулу. Je me trouve tres bien ici et je vous prie de me laisser tranquille[17].

      – Она начинается словами: je refuse de recevoir ma femme[18], – сказал Роджер. – Это говорят huissier[19]. Но у нас не развод, а всего лишь разрыв.

      – А тебе не будет тяжело ее видеть?

      – Нет. Это скорее меня излечит. И еще ее болтовня.

      – А что будет с ней?

      – Пусть сама разбирается. Соображения у нее хватит. В последние

16

Квартал, квартиру (фр.).

17

Мне здесь хорошо, и я прошу вас оставить меня в покое (фр.).

18

Я отказываюсь видеть у себя мою жену (фр.).

19

Судебному исполнителю (фр.).