По ком звонит колокол. Эрнест Хемингуэй

он из большого города. А на самом деле он из… – Она назвала маленький городок.

      – И что там происходило?

      – Много чего, – ответила женщина. – Очень много. И все было мерзко. Даже то, что сделало нас знаменитыми.

      – Расскажи, – попросил Роберт Джордан.

      – Это слишком жестоко, – ответила женщина. – Не хочу при девушке.

      – Если это не для ее ушей, пусть не слушает.

      – Я все смогу выслушать, – сказала Мария и положила ладонь на руку Роберта Джордана. – Нет такого, чего бы я не могла выслушать.

      – Дело не в том, сможешь ли ты это выслушать, – сказала Пилар, – а в том, следует ли мне рассказывать это при тебе, как бы тебя кошмары по ночам мучить не стали.

      – От твоих рассказов меня кошмары мучить не будут, – сказала Мария. – Неужели ты думаешь, что после всего того, что с нами случилось, я буду видеть страшные сны из-за какого-то рассказа?

      – А может, от него англичанину страшный сон приснится.

      – Попробуй – посмотрим.

      – Нет, Inglés, я ведь не шучу. Доводилось тебе видеть начало движения в каком-нибудь маленьком городке?

      – Нет, – ответил Роберт Джордан.

      – Тогда, считай, ты ничего не видел. Вот ты знаешь, в какую труху превратился Пабло теперь, а видел бы ты его в тот день!

      – Расскажи.

      – Нет. Не хочу.

      – Расскажи.

      – Ну ладно. Расскажу все, как было, без утайки. Но ты, guapa, если станет невмоготу слушать, скажи.

      – Если мне станет невмоготу, я перестану слушать, – сказала Мария. – Хуже того, что я повидала, все равно не будет.

      – Боюсь, что будет, – сказала женщина. – Дай-ка мне еще одну папироску, Inglés, и vamonos[26].

      Девушка откинулась на вереск у ручья, Роберт Джордан тоже растянулся на земле, рядом, положив голову на кустик вереска, как на подушку. Он нащупал пальцами руку Марии, сжал и стал водить ею по верхушкам вересковой поросли, пока девушка не раскрыла ладонь и не положила ее поверх ладони Роберта Джордана; так, держась за руки, они и слушали рассказ Пилар.

      – Было раннее утро, когда находившиеся в казармах civiles сдались, – начала она.

      – Вы атаковали казармы? – спросил Роберт Джордан.

      – Пабло окружил их в темноте, перерезал телефонные провода, заложил взрывчатку под одну из стен и крикнул guardia civil, чтобы они сдавались. Они не сдались. И когда рассвело, он взорвал стену, образовался пролом. Завязался бой. Двое из civiles были убиты, четверо ранены, остальные четверо сдались.

      В рассветной мгле мы все лежали на крышах, на земле, за бордюрами, окружавшими стены казармы и других зданий; облако пыли от взрыва поднялось очень высоко, а ветра, чтобы унести его, не было, поэтому оно так и не улеглось, и мы все палили в образовавшийся пыльный пролом наугад, перезаряжали ружья и стреляли в дым, через который сверкали ответные выстрелы, снова и снова, а потом оттуда, из-за дымовой завесы, закричали, чтобы мы прекратили огонь, и четверо civiles вышли с поднятыми руками. После взрыва вместе со стеной внутрь обвалился большой кусок крыши, вот через этот пролом они и вышли.

      Пабло

26

Букв.: пойдемте; здесь: начнем (исп.).