По ком звонит колокол. Эрнест Хемингуэй

через камни воды. А потом вдруг сквозь этот шум стал пробиваться другой – ровный приглушенный гул; они увидели, как часовой поднял голову так, что вязаная шапка сползла на затылок, и, тоже посмотрев вверх, заметили высоко в вечернем небе три моноплана, летевших клином и казавшихся крохотными серебристыми точками на той высоте, которую все еще освещало солнце; сопровождаемые размеренным рокотом двигателей, они с неправдоподобной скоростью пересекали небо.

      – Наши? – спросил Ансельмо.

      – Похоже, да, – ответил Роберт Джордан, хоть и понимал, что на такой высоте определить это наверняка невозможно. Это мог быть вечерний патруль с любой стороны. Но, глядя на летящие над головой истребители, всегда хочется сказать, что они наши, потому что это действует на людей успокаивающе. Другое дело бомбардировщики.

      Видимо, и Ансельмо чувствовал то же самое, потому что сказал:

      – Да, это наши. Я их знаю – это «мухи»[13].

      – Да, – подтвердил Роберт Джордан, – мне тоже кажется, что это «мухи».

      – «Мухи», точно, – обрадовался Ансельмо.

      Роберт Джордан мог бы навести бинокль и без труда выяснить, что это за самолеты, но предпочел не выяснять. В данный момент это не имело для него никакого значения, а если старику было спокойней считать, что самолеты наши, он не хотел его разочаровывать. Хотя теперь, когда машины удалялись в сторону Сеговии, они уже не походили на зеленую с красными оконечностями низко посаженных крыльев русскую модификацию «Боинга Р-32», которую здесь называли «мухами». Раскраска видна не была, но силуэт отличался. Нет. Это фашистские разведчики возвращались домой.

      Часовой по-прежнему стоял у дальней будки спиной к ним.

      – Пошли, – сказал Роберт Джордан и стал взбираться в гору, двигаясь осторожно и прячась за деревьями, пока не достиг места, откуда их уже нельзя было видеть с моста. Тут он остановился и подождал старика, шагавшего в сотне ярдов позади него. Выйдя вперед, тот повел его за собой, уверенно карабкаясь в темноте по крутому склону ущелья.

      – У нас очень сильная авиация, – радостно сказал старик.

      – Да.

      – И мы победим.

      – Должны победить.

      – Да. А после того как мы победим, приезжай к нам поохотиться.

      – На кого?

      – На кабана, на медведя, на волка, на горного козла…

      – Ты любишь охотиться?

      – А как же, друг. Больше всего на свете. У нас в деревне все – охотники. А ты что, не любишь?

      – Нет, – ответил Роберт Джордан. – Мне не нравится убивать животных.

      – А мне, наоборот, не нравится убивать людей, – сказал старик.

      – Никому не нравится, если у него с головой все в порядке, – сказал Роберт Джордан. – Но когда необходимо, я не возражаю. Когда ради общей цели.

      – Ну, это другое дело, – сказал Ансельмо. – У меня в доме – когда у меня еще был дом, теперь-то его нет – висели клыки кабана, которого я застрелил в лесу у подножия гор. А еще у меня были волчьи шкуры. Волков я убил зимой, гнался за ними по снегу. Один

13

Имеются в виду советские истребители И-16, полученные Испанской Республикой из Советского Союза осенью 1936 года и впервые использованные в боевой обстановке во время Гражданской войны в Испании. Ужас встречи с внезапно появившимися И-16 у противника республиканцев первоначально был столь велик, что они дали ему прозвище «рата» (крыса), сами же республиканцы ласково называли своего защитника «моска» (mosca) – муха.