По ком звонит колокол. Эрнест Хемингуэй

пещере. Девчонка-то стряпает так себе. Я ее похвалил, только чтобы сделать приятное. Но вообще-то она в основном помогает mujer Пабло.

      – Ну и какая она, эта mujer Пабло?

      – Дикая, – ухмыльнулся цыган. – Настоящая дикарка. Если тебе Пабло кажется уродом, посмотри на его жену. Но храбрая. В сто раз храбрее Пабло. Только очень страшная.

      – Пабло поначалу тоже был храбрым, – сказал Ансельмо. – Тогда с ним шутки были плохи.

      – Он убил больше народу, чем холера, – подхватил цыган. – В начале войны Пабло угробил людей больше, чем тиф.

      – Но он уже давно стал muy flojo[11], – продолжил Ансельмо. – Слабохарактерный. И очень боится смерти.

      – Наверное, из-за того, что сам столько народу сгубил вначале, – философски заметил цыган. – Больше, чем бубонная чума.

      – И еще из-за богатства, – добавил Ансельмо. – К тому же он слишком много пьет. Ему теперь хочется одного – уйти на покой этаким матадором, matador de toros. Но уйти он не может.

      – Если он уйдет на ту сторону, у него отберут лошадей и отправят в армию, – пояснил цыган. – По мне, так в армии служить ничуть не лучше, я не рвусь.

      – Потому там и нет ни одного цыгана, – сказал Ансельмо.

      – А что им там делать? – спросил цыган. – Кому охота служить в армии? Мы что, делаем революцию, чтобы служить в армии? Драться – это я всегда готов, а в армии служить – нет уж, спасибо.

      – А где сейчас остальные? – спросил Роберт Джордан. После вина он чувствовал себя довольным, сонным и лежал, навзничь растянувшись на мягкой хвойной подстилке и сквозь верхушки деревьев наблюдая, как над горами в высоком испанском небе плывут маленькие облака.

      – Двое спят в пещере, – ответил цыган. – Двое стоят на карауле там, вверху; у нас там пулемет. Один – на нижнем посту. Спят все, наверное.

      Роберт Джордан перекатился на бок.

      – Что за пулемет?

      – Да какое-то необычное у него название, – ответил цыган. – Вылетело сейчас из головы. Автоматический.

      Должно быть, ручной пулемет, подумал Роберт Джордан.

      – Сколько он весит? – спросил он.

      – Один человек унесет, но тяжело будет. У него три складные ножки. Мы его взяли во время последней серьезной вылазки. Той, что была перед вином.

      – А патронов к нему у вас сколько?

      – Считать не пересчитать, – ответил цыган. – Целый ящик. Неподъемный.

      Похоже, с полтысячи, подумал Роберт Джордан.

      – А заряжается он как – дисками или лентами?

      – Жестянками такими, которые насаживаются сверху.

      Черт, ручной пулемет Льюиса, догадался Роберт Джордан.

      – Ты что-нибудь понимаешь в пулеметах? – спросил он старика.

      – Nada, – ответил тот. – Ничего.

      – А ты? – обратился он к цыгану.

      – Они строчат с огромной скоростью и раскаляются так, что руки сжечь можно, – с гордостью поведал цыган.

      – Ну, это каждый дурак знает, – презрительно отозвался Ансельмо.

      – Может, и так, – сказал цыган, – но он спросил, что я знаю про máquina, я ответил. – И добавил: – А еще, в отличие от обычного ружья, он стреляет

11

Очень слабый (исп.).