Русское народное порно – 2. Пивной путч. Роман-коитус. Станислав Шуляк

их обеих, я не знал, кто из них более будоражил меня! Эта новоиспечённая самочка – Динка – будто вогнала острый крюк в моё сердце и, кажется, старалась там его повернуть.

      Беловежскою пущей было особливое Динкино лоно.

      Однако же надо было оттаскивать её от Василия, вовсе потерявшего ум.

      – Василий, – сказал я усиленным голосом, и он повернулся ко мне. – Нет, нет! Ведь мы же с тобой договорились! Не сегодня! – сказал я, будто давая юноше шанс.

      – Может, снимем кино: «Прощай, невинность»? Прямо сейчас, – хрипло попросил он.

      – Не сегодня, – снова ответствовал я.

      – Ведь мы уже снимали здесь! – напомнил он.

      – Снимали, но больше не будем, – сказал я.

      Васенька ошалело покрутил головой в поисках Олечки.

      – Может, мы тогда согрешим с Олькой, если с нею нельзя? – сказал юноша. – Согрешим? – спросил он у Конихиной.

      Я промолчал. Конихина стояла раскрасневшаяся. Вся эта сцена взволновала и её.

      – Значит, ты возбудился от неё, а удовлетворяться будешь со мной? – укорила она Васеньку.

      – Да ладно, заинька, – поспешно говорил тот, – я люблю тебя за то, что ты не зануда!

      И крепко облапил за талию.

      – Можно? – спросила у меня Олечка.

      – Если хочешь, – сказал я.

      Она хотела. Видать было по всему.

      – А ты, детка, пока постарайся понравиться Савве Ивановичу! – бросил Васенька Динке, поначалу пытаясь Олю втолкнуть в комнату сестры моей Валентины и раздевая её по дороге. Но Оля направила дружка своего в мою спальню. Там они заскрипели кроватью, застонали, задышали прерывисто.

      – Видишь, как у нас временами случается? – спросил я у Динки. Глядя на неё этаким неписанным обскурантом.

      – Вижу, – сказала она.

      – И это тебя не пугает?

      – Гулечку же не пугало. Почему должно пугать меня? – сказала юница.

      Она прислушивалась к звукам. Девственную, несмелую душу её явно тянуло в это сокрытое, в это взрослое, в это запретное.

      – Ты Васеньку извини, он ненасытный, – сказал я.

      – Я тоже, – сказала юница.

      «Откуда ты можешь знать?» – подумал лишь я. Но тут же осекся: «А может быть, можешь!..»

      Вслух же сказал ей другое:

      – Ладно, красивая, ты можешь одеться.

      24

      Динка стала одеваться, но тут от невниманья заплакал Олькин приплод. Мать его была занята, я хотел было взять Савку в руки, чтобы укачивать. Но Динка меня опередила, она ловко ухватила младенца, прижала к себе и стала раскачиваться всем туловищем, будто танцуя.

      Приплод незамедлительно в грудь юницыну впился, в поисках прибавочного продукта. Динка улыбнулась. Пальчиком его по носу щёлкнула. «У меня там нет ничего!» – сказала она. Но приплод не верил словам и к Динкиной груди лишь усердней присасывался.

      – Зачем мы тебе? – уговаривал я её между делом. – Закончишь школу, поступишь в институт, выйдешь замуж,