Русское народное порно – 2. Пивной путч. Роман-коитус. Станислав Шуляк

сказала она.

      – Вот! – восторжествовал Кладезев. – Меня, кстати, зовут Василием.

      – Я знаю, – ответила Динка.

      – Ну да, тебе же Гулька наши фильмы показывала. Показывала?

      – Да, практически все.

      – Правда, я звезда? – горделиво спросил Васенька.

      – Да, – сказала юница.

      Уверенно так сказала, спокойно. Может, и искренне.

      (…………………………………………)

      (………………………………………………………………………………..)

      «Ишь ты, какая решительная, командирша какая! Прям настоящая Гулька!» – мелькнуло у меня в голове.

      (…………………………………………………………………………………………….)

      (…………………………………….)

      Васенька вёл себя как законченный оппортунист. Мне следовало бы остановить его. Но я не останавливал.

      – Готовить умеешь? – спросил Василий.

      – Я хорошо готовлю, – с достоинством ответила та.

      – Как Гулька?

      – Даже лучше. Все говорят.

      – Пироги печь умеешь?

      – Умею.

      – Испеки пирог нам… Савве Ивановичу, – поправился Васенька. – Тогда мы подумаем.

      – Василий! – строго одёрнул я юношу.

      – А чего, Савва Иванович, пусть испечёт – нас это ни к чему не обязывает! Ты поняла, что мы тебе ещё ничего не пообещали? – уточнил он.

      – Я поняла.

      – Ты ещё девственница? – спросил неожиданно Васенька.

      Динка слегка покраснела.

      – Девственница.

      – Савва Иванович, она – девственница, – с жаром сказал Васенька. – Нам для съёмок нужны девственницы. Ведь правда?

      – Василий, для чего ты это делаешь? – неприступно спрашивал я. – Я ведь сказал уже, что Дину мы не возьмём.

      – Почему? – спросила юница.

      – По кочану! – отрезал Васенька. – Потому что Савва Иванович так сказал! Он здесь главный – поняла?

      – Поняла.

      – Молодец, что поняла! – Васенька сделал паузу. – Ну, тогда раздевайся!

      Динка коротко посмотрела на меня.

      – Не надо, – махнул я рукой. – Васенька шутит.

      – Савва Иванович, – взмолился тот, – давайте хоть посмотрим! Вдруг она ничего себе!

      – Она ничего себе, я уже вижу, – сказал я. – Потому раздеваться не надо.

      – Савва Иванович!.. – канючил Васенька.

      Он юнице взглядом повторил прежнее своё указанье, та посмотрела на Василия, на меня, на Олечку и стала расстегивать пуговицы.

      Кладезев зачарованно взирал на раздеванье юницы.

      О, эти пьянящие очертания! О, восторг, о, целомудрие! О, совершенство! О, прохлада и гладкость! О, мистика и многозначительность! О, семиотика странности!

      – Я и так уже многое в себе исправила, – пробормотала юница. – Я даже Кафку читала. Как Гулечка.

      – Вот, – пробормотал и Василий. – Кафку я помню.

      И возложил свою усиленную длань в регионе дислокации его сугубого уда.

      Одной рукой стаскивая с себя тряпку за тряпкой, Динка другой рукой непроизвольно