Большое жюри. Владимир Гурвич

Дело не в сценариях, а в разводе. Раньше ты едва закончив один проект, тут же стремишься начать новый. А сейчас даже и не собираешься.

      – Дело. Марк, не в разводе, – возразил Ланин. – Ты прав, мне раньше все время хотелось работать. Одна мысль о перерыве вызывала страх. Зато сколько посредственных или даже скорей плохих фильмов сделал.

      – Зато сколько денег мы заработали. Вспомни, дружище.

      – Не получается.

      – Что не получается? – не понял Абелев.

      – Я хотел сделать фильм ради денег, даже пару сценариев приличных отобрал. И понял, не вытяну.

      – Что за глупость ты говоришь?

      – Это не глупость. Я утратил интерес к таким проектам. Не могу себя заставить.

      – Я тебе помогу.

      – Знаешь, Марк, тебе лучше поискать другого режиссера, который согласится делать кино ради денег.

      – Я не только твой продюсер, но и твой друг. Ты это забыл?

      – Еще нет. Только я знаю непреложную истину: если между людьми встают женщина или деньги, дружбе конец.

      – Слава богу, что женщины нет, – пробурчал Абелев. Он взял бутылку со стола. – Тебе налить?

      – Нет.

      – Раньше ты пил больше.

      – Мне кажется, перед нами стоят более важные проблемы, – усмехнулся Ланин.

      Абелев с удовольствием опрокинул содержимое шкалика в свой объемистый, словно бочка, живот.

      – Вот что я тебе скажу, дружище, – вдруг жестко проговорил Абелев. – Даже если у тебя и хандра, она однажды испарится. И тогда тебе ужасно захочется делать кино. Ты придешь ко мне и попросишь: Маркуша, доставай срочно бабки. Вот только, где я их тебе тогда возьму.

      – Всегда же находил, – напомнил Ланин.

      – Находил. Только времена были другие, деньги валялись пачками и никому они были не нужны. А сейчас эти пачки куда-то исчезли. Ты же живешь в своем заколдованном замке и не ведаешь, что делается за его пределами.

      – Что же там делается, просвети?

      – А то, что люди попрятали свои денежки и не хотят их ни на что давать. Даже на твои великие проекты. Если ты откажешь Шулятьеву, то перекроешь себе кислород. Возможно, очень надолго. А ведь ты уже не юноша. Напомнить, сколько тебе стукнуло?

      – Спасибо, но пока помню.

      – Так что же ты мне на это скажешь?

      – Надо поразмыслить.

      – Я позвоню тебе утром.

      – Только не очень рано, – улыбнулся Ланин. Он знал, что Абелев любит спать едва ли не до обеда.

      – Ты скажешь Шулятьеву «да». Иначе мы больше не партнеры.

      Ланин взглянул на продюсера, и по его лицу понял, что тот совершенно серьезен.

      – Завтра ты первым узнаешь мой ответ, – пообещал Ланин.

      4

      Весь последний год Ланин провел в каком-то странном, малопрозрачном мареве. Поглощенный собственными переживаниями он не только мало обращал внимания на то, что происходит в окружающем мире, но почти не следил за событиями в кинематографической среде. Ему регулярно присылали приглашения на премьеры, на закрытие и полузакрытые просмотры, на различные семинары, симпозиумы, обсуждения и просто тусовки, но он