Последняя ночь у Извилистой реки. Джон Ирвинг

– не более чем отчаянное желание Доминика Бачагалупо, мечтающего видеть такой ход развития событий? Констебль Карл без промедлений похоронил бы Джейн, если бы знал, что это он ее убил. Воображение повара рисовало ему желанную картину: Карл настолько захлестнут раскаянием, что у него помутился рассудок. Доминику очень хотелось принять желаемое за действительное. Раскаивающийся констебль Карл! Знал ли тупой и жестокий Ковбой само это слово – «раскаяние»?

      Справа от заграждения и водослива воду крутило по часовой стрелке, и с нею кружились одиночные «бродячие» бревна с содранной корой: красная сосна, лиственница, ель. И никаких мертвых тел. Место, где основная масса воды проходила через водослив шлюза, было плотно забито сгрудившимися бревнами. Канаты ограждения натянулись до предела. Но и там, в темной от коры воде, повар и его сын не замечали ничего, кроме бревен.

      Они взобрались на плотину и осторожно прошли по левой ее кромке до открытой воды. Здесь вода и «бродячие» бревна крутились против часовой стрелки. Отец и сын заметили побуревшую перчатку из оленьей кожи, но Эйнджел таких перчаток не носил. Вода была черной и глубокой. Она качала и вертела куски коры. Но и здесь, к разочарованию (и тайному облегчению) Доминика, они не увидели мертвого тела.

      – А вдруг Эйнджел все-таки выбрался? – сказал Дэнни.

      Доминик даже не стал опровергать сыновнее предположение. Бывали случаи, когда угодившие под бревна все-таки выплывали, но только не подростки.

      Был восьмой час утра. Поиски продолжались. Пусть Эйнджел и сбежал из дома, его близкие наверняка хотят знать, что стряслось с их парнем. Где еще искать? Оставались берега запруды лесопилки. На это уйдет больше времени, но там ходить безопаснее. Чем ближе они находились от заграждения и плотины, тем сильнее повар и сын беспокоились друг за друга. Они ведь не Кетчум. И ботинок с рифленой подошвой и шипами у них нет. А навыков – меньше, чем у самого неопытного сплавщика. Они не люди реки, только и всего.

      Тело Эйнджела они обнаружили в половине девятого. Труп длинноволосого парня в его красно-бело-зеленой клетчатой фланелевой рубашке плавал в мелководье, лицом вниз. Рядом не крутилось ни одного бревна. Дэнни даже не замочил ног, когда подтаскивал тело к берегу. Он воспользовался валявшейся рядом веткой, зацепил рубашку Эйнджела и, позвав отца, стал буксировать тело к берегу. Вдвоем они вытащили утопленника на берег. После возни с телом Джейн эта работа показалась им совсем легкой.

      Они расшнуровали шипованные ботинки Эйнджела, один из которых превратили в импровизированное ведро. Зачерпывая ботинком воду, повар и Дэнни смыли с лица и рук Эйнджела грязь и приставшие кусочки коры. Бледная кожа мертвого подростка приобрела синюшный оттенок. Дэнни собрал все свое мужество и пальцами расчесал мертвецу волосы.

      Первым пиявку на теле Эйнджела заметил тоже он. Большую, толщиной с искривленный указательный палец Кетчума. Местные жители называли таких пиявок северными кровососками. Пиявка прилипла к шее Эйнджела. Повар знал, что это далеко не единственная тварь на теле мертвеца. Знал он и