Последняя ночь у Извилистой реки. Джон Ирвинг

автомобиля, а решетка радиатора вполне сошла бы за оскаленные зубы вождя Уаху.

      – Черт побери! – вслух произнес Доминик.

      Он вдруг вспомнил о бейсбольной шапочке Джейн. Где она? Неужели так и осталась валяться в коридоре. Но они сейчас находились возле жилища Нормы Шесть. Улицы были пусты, дверь танцзала закрыта. Возвращаться из-за шапочки? Нет, это непозволительная роскошь.

      Дэнни остановил «понтиак» почти у самого подъезда Нормы Шесть. Он вылез из кабины, подошел к пикапу и втиснулся между мертвой Джейн и отцом. Доминик облегченно вздохнул: бейсбольная шапочка была у сына на голове.

      – Вождь Уаху должен остаться с нею. Правда? – спросил Дэнни.

      – Умница, – только и ответил повар, чье сердце было полно гордости и страха за сына.

      Не забыл! Только бы он не забыл и все остальное, что входило в запасной план.

      Повару одному было не дотащить грузное тело Джейн до входной двери дома констебля Карла. Посудомойка говорила, что дверь он не запирает. Ноги Джейн пусть волочатся по земле: констебля не удивят ее грязные сапоги. Но нельзя допустить, чтобы запачкалась ее одежда. Мысль захватить тележку Доминик отверг сразу же: на раскисшей земле останутся глубокие колеи. И куда девать тележку потом? Запихнуть в пикап Джейн или бросить прямо у входа?

      Они поехали в дальнюю часть поселка, где стояла лесопилка. Рядом находилась барачная «гостница», населенная преимущественно франкоканадцами (констеблю Карлу нравилось жить по соседству со своими потенциальными жертвами).

      – Как по-твоему, сколько весит Кетчум? – спросил Дэнни, после того как повар поставил пикап там, где его обычно ставила Джейн.

      Они оба стояли на подножке пикапа. Дэнни удерживал Джейн в вертикальном положении, а повар выталкивал ее негнущиеся ноги наружу. Что делать дальше, Доминик представлял себе лишь теоретически.

      – Кетчум весит фунтов двести двадцать[27]. Может, двести тридцать, – запоздало ответил повар на вопрос сына.

      – А Норма Шесть?

      Доминик чувствовал: задубелость его шеи после «ласк» Нормы Шесть пройдет только где-то через неделю.

      – Думаю, Пам весит сто семьдесят пять или сто восемьдесят фунтов.

      – А ты сколько весишь? – спросил сын.

      Повар понимал, куда клонит со своими расспросами Дэнни. Ноги Джейн коснулись раскисшей земли. Доминик стоял рядом, обхватив ее бедра. Дэнни остался на подножке и поддерживал свою бывшую няньку под мышки.

      «Сейчас мы все опрокинемся в грязь, и Джейн придавит нас собой!» – думал повар. Но на вопрос сына он постарался ответить как можно более спокойным, будничным тоном:

      – Я давно не взвешивался. Наверное, фунтов около ста пятидесяти.

      (Он прекрасно знал, что даже в зимней одежде его вес равен ста сорока пяти фунтам. Сто пятьдесят он не весил никогда.)

      – Тогда сколько же весит Джейн? – хмыкнул Дэнни.

      Мальчишка спрыгнул на землю. Тело посудомойки упало в готовые подхватить его руки отца и сына.

27

Один фунт – это 454 грамма. Соответственно, 220–230 фунтов – это 100–105 кг.