Ключник. Maxime

окольцованная пися, грубо заштопанная калёным, со спичку толщиной, прутом, непроницаема – девочка может только помочиться сквозь складки половых губ.

      Я прикладываюсь к этим складкам губами, вылизываю калёную пружину, чтобы усыпить бдительность, растопить лёд в нашем молчании. Девочка вздрагивает, напрягается всем телом, не сразу успокаивается, мой язык ни на йоту не продвинулся внутрь, но, очевидно, малышке очень приятно, кажется, на бледном личике появилась тень улыбки. Я не знаю, о чём они говорили с Анжелой. Не знаю, знает ли она, что я знаю.

      Злата ничего не сказала, когда сняла трусики, представ передо мной во всей красе.

      – Ты тоже Рабыня? – я сделал вид, что удивлён.

      – Да, – она кивнула без доли смущения.

      – У вас с Анжелой один Хозяин?

      – Нет, разные, – Злата сердито поправила заколочку, достала из сумки тюбик со смазкой. – Ты будешь минет или сразу в попу?

      – В попу, ложись на диван. Можно завязать тебе глаза шарфиком, а то я стесняюсь?

      И вот она лежит передо мной с завязанными глазами, готовая к анальному спариванию, а я ласкаю её, как могу. Оттягиваю замочек ртом, заигрываю руками с пружиной, пальцы массируют заштопанную зону вагины. Девочке приятно, она выгибает спину, сосочки набухли. Вряд ли она рассчитывала на такое обращение. Теперь придётся подождать.

      Вытягиваю из-под дивана огромные кусачки, позаимствованные у брата, работающего на СТО. Консультация с ним по поводу взлома миниатюрных замков не прошла даром. Отомкнуть японский замок булавкой не получится. Спартак устал освобождать рабов.

      А я нет!

      Миниатюрный, с ноготь величиной замочек, с выгравированным иероглифом, позолоченный, замер в опытных руках мастера. Главное не промахнуться и не перекусить клитор, иначе не видать мне распахнутой вагины как своих ушей. Девочка заорёт от боли и убежит, она и так напряглась, когда узнала про шарфик. Сейчас лежит подо мной неподвижно, ждёт пока я начну трах в попу.

      – Щёлк! – калёный стержень толщиной со спичечную головку с трудом поддаётся напору двузубого монстра.

      «В кусачках главное рычаг, – звучат слова брата в голове. – Чем ручки длиннее, тем рычаг больше».

      Злата подпрыгивает, срывает шарфик с глаз.

      – Что? Что ты наделал! – изумлённо смотрит на огромные кусачки.

      Я сижу перед ней на коленках, с эрегированным членом в презервативе – надо же было как-то отвлечь внимание. Тыкался в неё всё время, пока работал.

      – Ты вообще понимаешь, что мне теперь за это будет? – она в ужасе проговаривает по слогам. Нервно накрывает лицо двумя руками, тяжело вздыхает. – Ну кто тебя просил, а? Скажи, – смотрит на меня убийственным взглядом, яростно рассыпая искры из влажных глаз. – Ты что думаешь, самый умный?

      Мой член быстро теряет твёрдость, опадает, презерватив морщится, сползает. Я улыбаюсь, как дурак, изобретатель атомной бомбы.

      – Можешь