Лоскутная философия. Идефикции. Игорь Олен

странное? Взять «добро» или «зло». Что «зло» и «добро»? Я видел их? Нет, не видел. А меж тем видели их почти все. На шоу, несть им числа, и в буднях с пеной у рта доказывают своё «добро» и готовы внушать его оппонентам (ясно что «злым») насилием (см. «добро с кулаками»). Ишь ты, запал какой! Для чего битвы с призраком? Ведь сказала патристика, что «зла» нет. Христиане, верим патристике? «Зло» не есть самосуще – вот лейтмотив её. Это как бы нехватка меры «добра».

      «Добра», кстати, тоже нет, а есть чёс про «добро» и выдумки. Бог, источник патристики, чтó сказал: что на свете всё «хорошо» (Быт. 1, 31), к тому ж запретил знать «зло» и «добро» вообще (Быт. 2, 16—17).

      То есть их нет. Совсем. Ни «добра» и ни «зла». Есть данность. И поразительно, что, забыв её, люди бьются за домыслы относительно «зла-добра» и деянья ради сих домыслов.

      93

      Мир гниёт и в нём нет надежд. Мир пора отрицать. Ницшеанства тут мало. Нам коренной, титанический слом бы! Гуннов каких-нибудь и вандалов! Нам коренную Россию бы! Недоделали. В результате – вещное счастье, будь оно проклято… Может, чушь всё: Русь, мессианство? Может быть, главное – сикль библейский? Рубль, йена, доллар?

      94

      Мы вовне всех. Мы так живём, точно видели истину и ничто вокруг нам уже не в пример. Мы истину видели? Где? в Евангельи? Много там о любви, прощении и незлобии. Но ведь мир-то иной. Иное всё. Как нам жить, чтоб и Богу, и миру, если Бог «не от мира» есмь? Мы загадочно сердцем нашим в раю и судить должны как попавшие в хлев судили б от чистого… Но нельзя судить: Бог изгнал прародителей за суд истины «злом» с «добром». И Христос велел не судить. Велеть-то велел – да сгинул.

      95

      Всяк ценен в мере, в коей заслуживает знак вечности. Парафраз из Ф. Ницше.

      96

      Не сплю с Рождества, – с него не живу по-прежнему… Что испытывал Бог, бывший вечно (стало быть, и до Собственного Рождества, как я до болезни) и изменивший вдруг Сам Себя входом в мир, как и я изменён болезнью? Он появлялся в мир, когда я уходил. Рождался судить мир – я ж судил его вырождением. Мы поэтому родились день в день: Бог в зло – а я вон из зла (значит, в истину?). И вот в этом миру, из какого исчезну, где прожил много, я, как младенец, не разумею вдруг ничего почти, ни к чему не могу приложить свой опыт. И до-рождественского меня не избыть пока новому, неизвестному, кем я стал.

      97

      Не посылается лишь тебе. Жизнь, шанс проявить себя, синекура изрядная – сразу всем. Но из них кто-то всех упреждает. Раз, третий, пятый взял кто-то первым – и олигархом стал. Прочие? Их беда: ведь давалось на равных, подсуетились бы… Подыми я сикль – и моя жизнь не так пошла б, по-иному, а, как я бедствовал, то от худшего к лучшему; взбогател бы вдруг, преисполнился целями.

      Я не поднял сикль. Вот каков я. Все мы такие: род мой, дед, прадеды. В нас – заскок слыть духовными, бескорыстными, с принципами, мол, этики, хоть нам жуть нужны доллары, и поболее. Масса их нам нужна! и собственность: мы хотим быть чиновными и имущими. Но мы страшно больны, чада догм о «добре» и о «зле»