Княжья Русь. Александр Мазин

что Славка хоть и побурчал по поводу своих новых воев, но в основном – для порядка. На такой отряд ни одна разбойничья шайка напасть не рискнет. А рискнет – так там же вся и ляжет. Разбойники – не гридь. Умения воинского у них не больше, чем у мерян-водян Славкиных.

      – Зато кормчего я тебе даю умелого и славного, – порадовал наместник Славку. – Десятника моего, Кведульва Мокрую Спину. Надежный воин. Вместе с конунгом нашим не раз в вики ходил.

      «Еще один старый хирдманн Владимира, рассчитывающий на благодарность князя», – подумал Славка. И ошибся. Отчасти.

      Кведульв Мокрая Спина оказался довольно молодым. И – крутого нрава, как вскоре выяснилось.

      Помимо воинского отряда и припасов на лодье следовало разместить Рогнедину челядь и ее немалое имущество. С полудня взмыленные холопы и холопки под личным присмотром княгини принялись загружать Рогнедино богатство.

      Тут-то кормчий и показал себя, свернув пару носов и повыкидывав обратно на причал большую часть Рогнединой клади. Взбешенная княгиня примчалась на берег и в ярости велела холопам скрутить кормчего и отколошматить палками.

      Тут бы холопам и конец пришел, потому что Кведульв обнажил меч и с добродушной улыбочкой пообещал организовать полоцким воронам скорую и обильную поживу.

      Холопов эта улыбочка не обманула. Всем ведомо: если нурман улыбается, значит, крови будет много – и крови не нурманской.

      Пришлось вмешаться Славке. Кое-как он успокоил и княгиню, и кормчего. Первой пообещал, что возьмет на борт всё, что можно. Второму – что не позволит пустить лодью на дно грудой тяжеленных сундуков.

      Но присматривать за погрузкой Славке пришлось лично. И удовольствия это ему не доставило.

      Вот посреди этих малоприятных хлопот к Славке и подошел его давешний недруг. Нурман Скегги.

      – Что тебе надо? – раздраженно бросил Славка, только что разделавшийся с очередным сундуком.

      – Ох и грозен ты, варяг, – Скегги ухмыльнулся. – Не хочешь ли отойти в сторонку? Разговор у нас будет – не для чужих ушей.

      Голос у нурмана противный, шепелявый.

      Передние зубы еще в юности Скегги франк вышиб краем щита.

      Голос противный, но вид чересчур самоуверенный.

      Славка насторожился.

      Отошли.

      – Говорят, отец твой – самый богатый человек в Киеве, – начал Скегги. – Правду говорят?

      – А тебе какое дело? – бросил Славка.

      – Я кое-что видел, – сообщил Скегги.

      – Что ты видел?

      – То, что я видел, стоит десять марок серебром.

      – Да ну?

      – Не веришь, – констатировал Скегги. – А между тем если я расскажу кому-то еще, то моя история обойдется тебе намного дороже.

      – От меня ты не получишь ни куны! – отрезал Славка.

      – Что ж, тогда я предложу свой товар другому купцу. Для начала – княгине Рогнеде. Сдается мне, она не станет жалеть серебра, ведь, если ее муж узнает о том, что кое-кто помогает ему в постельных делах, он