Отцовский штурвал (сборник). Валерий Хайрюзов

порылся у себя в столе, затем встал, постучал в стенку.

      – Худоревский! – крикнул он. – Принеси майору книгу, ту, что в столе лежит.

      – Э, так дело не пойдет, – вновь нахмурился Ченцов. – Распорядитесь установить щиты, а летному составу приготовиться к стрельбам. И охранникам тоже.

      Стреляли по силуэтам из винтовок с расстояния сто метров. Бурков стрелял неважно, из пяти патронов – всего одно попадание. Отличился Гриша, все пять пуль легли одна к одной рядом с десяткой.

      – Вот вам и инвалид, – усмехнулся Ченцов. – Парашютист и стрелок отменный. На фронт его давно пора.

      Вечером состоялся разбор полетов, который проходил в жарко натопленной избе, переоборудованной в штурманскую комнату. Посреди комнаты вокруг длинного, грубо сколоченного стола расположились летчики. Тихо переговариваясь, поглядывали на Буркова. После того как от него ушла жена, постарел Бурков, осунулся, лицо стало будто вылинявшим.

      Первому дали слово Худоревскому. Он коротко доложил о случившемся.

      – Ты скажи, может, заметил на земле машину, людей? – спросил его Ченцов.

      – А кто их знает, товарищ майор, – ответил Худоревеский. – Я в полете на землю не шибко заглядываю. Что там смотреть. Я как раз снижаться стал, обороты прибрал. Вдруг слышу – хлопок, ну точно кто за спиной бутылку шампанского открыл. И самолет дернулся. Грешным делом подумал, воздушный баллон лопнул. На приборы посмотрел – все в порядке. Ну, а остальное вы сами видели.

      – Кто, кроме вас, мог знать, что вы везете? Когда вы прилетаете, кто подходит к самолету?

      – Нас всегда первыми техники встречают, ну, естественно, охрана рядом. Им по долгу службы положено, – охотно объяснил Худоревский.

      – Кстати, в тот день Немых был на аэродроме?

      – Нет, – ответил Худоревский, – он на озере уток промышлял.

      – Я иногда разрешаю им поохотиться, – поднялся Бурков. – С продуктами у нас плоховато.

      – Ясно, – вздохнул Ченцов. Он поднялся, поправил гимнастерку, поглядел поверх голов на стену, где висела карта района полетов. – Товарищи! – громко сказал он, – вы сами видите, какая сейчас в стране сложная обстановка. Немцы подошли к Волге. Тяжело, я вам скажу, там. Здесь у нас под боком японцы. На границе неспокойно. Можно всего ожидать. Поэтому именно сейчас мы должны быть особенно бдительны. Нельзя расхолаживаться.

      – Почему нас на фронт не отпускают? – загудели, зашевелились летчики.

      – Я думаю, этот вопрос лишний. Вы сами знаете, почему нас здесь держат.

      Руки у Ченцова потянулись к груди, пальцы отыскали пуговицу на гимнастерке, крутанули ее несколько раз.

      – А вы не можете сказать, что слышно о Сушкове? – подал голос Худоревский. – Говорят, будто он с золотишком не в Иркутск полетел, а в Маньчжурию подался.

      По комнате волнами прошелся гул множества голосов, все впились глазами в Ченцова – что на это ответит чекист?

      – Откуда у вас такие сведения? – быстро спросил летчика Ченцов.

      – Да