Краса непутёвая. Александр Николаевич Лекомцев

Школу закончил, но поступать никуда не стал, ни в какие институты.

      – Зря, Федя. Сейчас без образования просто не обойтись. Вообще, устроиться на работу трудно. Говорят, что теперь даже кандидаты наук работягами в больших городах… пашут. Москва – совсем другое, у них там почти отдельное княжество. Мне рассказывали.

      – Такая… каменная радость не для меня. А мы, зауральские, всё преодолеем! Но пока у здешних людей не всё здорово. Это ведь даже и не Сибирь, а Дальний Восток. Столичные магнаты даже и не подозревают, что здесь живут люди.

      – Ты стал совсем взрослым, Федя.

      – Да. Но я не об этом. У нас, среди охотников, – продолжал свой рассказ Плешаков, – в нашем охотничьем кооперативе «Белка» двое не кандидатов наук, конечно, но с высшими образованиями работают. Люди устраиваются, где могут. Старики говорят, что жизнь пошла страшная, очень далёкая от библейских учений и канонов.

      – Я тоже об этом не один раз слышала. Но как же ты меня нашёл? Тут, мне кажется, только твоя мать, Анастасия Климовна, могла тебе помочь.

      Фёдор быстро, но обстоятельно рассказал о том, что именно его мать, Анастасия Климовна, догадалась, что Ирина именно здесь, на прииске «Вербинском». Всё объяснялось просто. Она в молодости кого-то знала из друзей покойных отца и матери Ирины. Долго терпеливо наблюдала мать Фёдора за тем, как страдает по своей бывшей однокласснице её сын.

      Потом не выдержало сердце Анастасии Климовны, и она сказала: «Если сохнешь по своей… зазнобе, то мотай туда, на прииск «Вербинский». Оказывается, Плешакова все справки уже навела, дозвонилась до фирмы «Белка» в селе Лонги, и договорилась, чтобы Фёдора взяли туда, как говорят, по большому блату, помощником охотника…

      Она смирилась с тем, что произошло, точнее, происходит в душе её сына. Так и решила: что ни делается, всё – к лучшему. Правда, не всегда это так. Суровая реальность часто далеко от того, какой рисуется в воображениях многих наивных и доверчивых умов. Учительница географии Потайпинской средней школы Плешакова успокаивала себя тем, что там, на Севере России Дальней, её сын возмужает, а потом и в армию пойдёт. А там поступит учиться, в институт, на заочное, женится на какой-нибудь хорошенькой…

      Мать Фёдора, Анастасия Климовна не сомневалась в том, что с Ириной у её ничего путного не получится. О создании семьи с такой непутёвой шалопайкой и говорить не приходится. И это её успокаивало. Такой явный расклад не то, что бы её радовал, но утешал.

      – Я же тебе сказал,– Фёдору, всё же, пришлось повторить Ирине то, что он уже сказал десятью минутами раньше, – что только ты можешь быть моей женой, и больше никто…

      – Упрямый ты, Федя. Ну, стану я твоей. А если нет любви, то надоедим мы друг другу через месяц. Я сейчас и сама не знаю, что меня ждёт в этой долбанной жизни.

      – Я рядом, с тобой.

      – Да, конечно, со мной. Смешней не придумаешь. Ладно, пойду. Заходи, когда сможешь. Понимаю, что тебе торопиться надо. Люди ждут.

      Пригожая встала со скамейки и обняла Федю, и