Краса непутёвая. Александр Николаевич Лекомцев

соскочила с кровати. Стала быстро одеваться, понимая, что уже стесняться этого подлого человека не стоит. Да, он обманул её. Но, может быть, просто Гера такой, не очень понятный, человек, просто шутит так.

      – Ирка, не мешай спать! Подумаешь, лишилась девственности! – Сказал он грубо.– Да все через это проходят. А ты красивая, чего уж там! На самом деле, Пригожая. Тебя любой замуж возьмёт. Не переживай. Надо, понимаешь, пообщаться ещё с годик, потом… видно будет.

      – Разве ты меня не любишь, Гера?

      – Причём здесь это? Ты ещё – малолетка. Кто нас с тобой зарегистрирует? Тебе ещё только шестнадцать, а мне уже за тридцать.

      – Но ты ведь поступил не честно. Ты налил мне вина, и я выпила, поэтому…

      – Ты хочешь сказать, что я тебя изнасиловал, Ирка?

      – Похоже на то, милый!

      Ирина не удержалась и горько заплакала. Он соскочил с кровати. Подбежал к ней и стал нервно её душить. Пригожая закрыла глаза, как бы, приготовилась к неминуемой смерти. Но инстинкт самосохранения сделал своё дело. Татану ударила его коленкой в пах. Он разжал руки и присел на стул.

      – Извини, Ира, погорячился. Нервы сдали, – он сменил гнев на милость, попытался быть поласковей с ней.– Ну, ты тоже… со своими угрозами.

      – Я не знала, что ты такой. Но я, всё равно, тебя люблю.

      Она упала перед ним на колени, обняла его ноги. Он для неё сейчас был всем – и отцом, и сыном, и мужем, и любовником.

      – Ладно, Ирка, успокойся. И предупреждаю, не болтай на людях глупости. И вот что. Мне надо денег. Я немного поиздержался. Предупреждаю сразу, что верну их не совсем скоро.

      Татану встала на ноги. Грабов стал одеваться, старательно и не спеша напяливая на свои худые ноги пошарканные джинсы.

      – Сколько тебе надо, Гера?

      – Ровно столько, сколько тебе не жалко для любимого человека.

      – Мне для тебя ничего не жалко.

      – Вот и славно. А сегодня мы с тобой, моя Пригожая, гульнём на славу. Сегодня ведь воскресенье! И не надо унывать. Подрасти немного, а там – и, может быть, поженимся. Правда, я, вообще, никогда такого не намечал. Ни с кем.

      – Знаю. У тебя всё распланировано. Просто, я – дура. Тебе в Хабаровске родители давно уже подыскивают богатую невесту. Я для тебя так, просто поиграться. Что с меня взять? Ничего у меня нет и никого, кроме тебя. А тебе надо, горькому пьянице и непутёвому мужику прийти на всё готовенькое. Но найдёшь ты, Гера, горбатенькую старушку. Ибо ты очень даже… не красавец.

      – Всё ты знаешь.

      – Люди говорят.

      – Путь говорят. Мне плевать на всех людей. Разумеется, Ирочка, на всех… кроме тебя. Запомни, что бабы любят не красавцев, а тех, кто ведёт себя смело с ними. Впрочем, какая разница! Пойдём на кухню, в горницу, как у вас тут, говорится! Там ещё у нас вино осталось. Это допьём. А потом ты, Пригожая, в магазин сгоняешь. Прикупишь ещё винца, да и водочки надо бы, и побольше.

      – Кто? Я?

      – Ну, ни я же! Ты, Ирка, такая молодая, ну… наглая!

      Она ничего не ответила и направилась в горницу. Надо было привести в порядок стол и растопить печку. Ирина понимала, что в это