Игры сердца. Анна Берсенева

она.

      – Как?! – поразился Иван. – Это что, псевдоним?

      – Нет. Это мое имя.

      «Значит, это все уже не в первом поколении», – сдерживая смех, подумал он.

      Нетрудно было догадаться, что люди, которые додумались дать своему ребенку такое имя, здравостью ума не отличались.

      – А я Иван, – сказал он.

      – Ваше имя прекрасно, как в сказке, – ответила она.

      – Да? – усмехнулся он. – Это в какой же сказке? Про Ивана-дурака?

      – Про Ивана-царевича.

      Он еле сдерживал смех, а она говорила совершенно серьезно и смотрела прямо ему в глаза своими прозрачными глазами.

      «Как водка, – вдруг подумал Иван. – Глаза у нее – как водка».

      Эта мысль совсем уж его развеселила.

      – Давай-ка ешь, Северина, – сказал он. – Или с похмелья аппетита нет?

      – Я очень хочу есть. Хотя вчера я действительно выпила водку, а это мне непривычно и даже трудно.

      – Зачем же пила, раз трудно?

      – Леонид просил с ним выпить, и мне было неудобно ему отказать.

      – Мало ли о чем бы этот Леонид тебя попросил! На все соглашаться, что ли?

      Тут ему стало неловко – показалось, что он высказался чересчур грубо. Тем более что эта Северина, похоже, понимает все слишком буквально.

      Она ничего не ответила, только вздохнула и принялась за яичницу. Видно, она в самом деле была голодна, потому что съела ее мгновенно. Иван пожалел, что разложил яичницу по тарелкам: перекладывать ей теперь свою порцию было как-то неудобно. Впрочем, чего тут неудобного?

      Он стряхнул яичницу со своей тарелки на Северинину. Она подняла глаза, посмотрела вопросительно.

      – У меня-то как раз похмелье, – соврал Иван. – Думал, за компанию поем, но нет, кусок в горло не лезет. Ешь сама.

      Она проглотила вторую порцию так же быстро и все-таки вряд ли наелась.

      «А в холодильнике у мамы шаром покати», – подумал он.

      Кофе Северина тоже выпила одним глотком. Так едят и пьют не богемные девушки, а просто очень голодные. Он вспомнил зашитые стрелки на колготках, и острая жалость пронзила ему сердце. Буквально так – эти слова, несмотря на свою затасканность, очень точно называли то, что он почувствовал.

      – Спасибо, – сказала Северина.

      – На здоровье. Жаль, больше ничего нет, – сказал Иван.

      Он хотел предложить ей зайти в какое-нибудь кафе и дозавтракать там. Но, пока он открывал рот, чтобы это сказать, Северина легко и гибко качнулась вперед, положила руки ему на плечи и поцеловала его.

      Это было так неожиданно, что Иван едва не оттолкнул ее. Еще не хватало ему благодарных поцелуев! Но в то мгновенье, когда он почувствовал ее губы на своих губах, голова у него закружилась и глаза застлал туман. Она поцеловала его так нежно и вместе с тем так страстно, что все мысли выветрились у него из головы и все чувства ушли из тела. Все, кроме одного – сильного, всепоглощающего. Может, это и не чувство даже было, а одно только желание; Ивану некогда было сейчас это анализировать. Он притянул Северину к себе и лег на ковер.

      Теперь