Холодная комната. Григорий Александрович Шепелев

Но я тебе напишу. И мы с тобой ещё встретимся. Обязательно.

      – А зачем нам встречаться?– спросила Соня, медленно сев на лавку,– ведь у меня есть отец. Вы сами это сказали.

      – Но разве мы – не друзья?

      – Нет, мы не друзья, потому что я…

      Её рот закрылся.

      – Что – ты?

      – Я бросила музыкалку!– крикнула Соня, подняв глаза,– вы горы свернули ради того, чтоб я поступила! Купили мне пианино! Вдолбили маме, что я – способная! Занимались со мной, чтоб я, бездарная гадина, кое-как тянула программу! А я взяла и свалила из этой долбанной, сраной школы! И дверью хлопнула! Представляете, что я сделала? Ну какой я вам теперь друг?

      Саша помолчал и ответил:

      – Ты совершила ошибку, Сонечка. Но мы все ошибаемся. Одни – реже, другие – чаще. Да. Я очень хотел, чтоб ты достигла высот, которые оказались мне не по силам. Видимо, не судьба. Ты уже взяла документы?

      – Да, да! Взяла! И разорвала! А знаете, почему?

      – Не знаю. Скажи.

      – Меня рвёт от мысли, что вы пытаетесь вылепить из меня какую-то ерунду, как из пластилина! Я вам – не пластилин! И я вам не дочка! И мне четырнадцать лет! И я вас люблю!

      Через две минуты опять подошёл автобус. Саша уехал. Соня осталась на остановке. Она сидела там до утра. Никто её не искал.

      Глава третья

      Солнечным, сентябрьским вечером тысяча девятьсот девяносто второго года к одному из подъездов пятиэтажки на улице Молдагуловой подкатила черная « Волга – ГАЗ 31 02». Её номера указывали на то, что она принадлежит государственным органам. Три старухи, галдевшие у подъезда, при виде «Волги» разом умолкли и пристально проследили, как она втиснулась между милицейскими « Жигулями» и «Скорой помощью».

      – Персоналка,– определила одна из них, прищурив глаза на номер. Вторая бросила:

      – Подполковник какой-нибудь, высокое руководство нынче на мерседесах гоняет.

      Третья молчала. Пассажир «Волги» , вылезший ещё до того, как водитель заглушил двигатель, не тянул и на подполковника. Это был мужчина лет сорока или чуть за сорок, среднего роста, худой, небритый, стриженный по-мальчишески: чёлка длинная, сзади-коротко. Вышел он с «дипломатом», то есть с портфельчиком из разряда тех, которые стало модно называть кейсами. Тёмно-синий костюм сидел на нём, как сшитый по спец заказу, но он был точно сшит не за один год до того, как его носитель стал разъезжать на казённой «Волге». Интеллигентов в таком костюмчике, куда проще представить где-нибудь в электричке, с двумя батонами колбасы под мышкой и газетёнкой перед заспанными глазами, чем в персоналке, с кейсом. А вот кейс был хорош. Именно с таким ходил тогдашний премьер-министр, взахлеб проклинаемый всей страной за то, что вытаскивал её из смертельной пропасти как-то очень бесцеремонно. Аккуратно захлопнув дверь персоналки, интеллигент достал сигарету и закурил. Потом скользнул взглядом по окрестным домам с ярко отражающими багровое солнце окнами, по спортивной площадке, кишащей юными футболистами, по забору профтехучилища, по машинам, по гаражам, по притихшим бабкам, и– зашагал к подъезду. Одна из бабок– та самая, которая никак не прокомментировала