Девочки. Дневник матери. Фрида Вигдорова

4 за письмо. Потом я пришла домой и сделала уроки. Уроков нам задали немного. Потом написала письмо Изе. Это мой дядя. (Курсив мой! – Ф.В.)

      У меня есть сестренка. Ее звать Саша. И еще мы прозвали ее Топси. Саша очень похожа на негра».

      Запись вторая от 22 марта:

      «У нас в школе много девочек. Но больше всего я дружу со старостой и ее помощницей. Елене Петровне очень трудно ладить с 55 девочками. 54 ничего ведут. Но 55-я ужасно мешает. Елена Петровна хочет выключить ее из школы. Но не удается. Все учителя ее знают. Она в урок бегает как в перемену. Ну и все. На сегодня хватит».

      Фраза-пояснение: «Это мой дядя» напомнила мне вот что: как-то один литературовед, удрученный однообразными и слишком олитературенными рассказами-воспоминаниями о Есенине, решил обратиться к отцу поэта, ожидая от него по-настоящему наивного и непосредственного повествования. И старик начал свой рассказ следующей вполне литературной фразой: «Была темная осенняя ночь. Шел дождь».

      Мне казалось, если восьмилетняя Галка примется за дневник, то станет писать без всякого расчета на читателя. Однако – нет.

      – Зачем ты пишешь, что Изя твой дядя? Разве ты забываешь об этом? – спросила ее Елена Евгеньевна.

      – Нет, это для чужих, – откровенно ответила Галя.

* * *

      На днях за столом у меня произошел острый разговор с одним нашим гостем.

      – Выпьем, Фрида, – сказал он, – и забудем все!

      Я ответила:

      – Обиду утопить в вине нельзя.

      Галя, присутствовавшая при этом, заметила мечтательно:

      – А в шоколаде можно…

* * *

      Мама Соня сгоряча сказала Саше:

      – Не ломай посуду, а то я тебе голову сломаю!

      Саша ответила с большой обидой:

      – Если сломаешь мне голову, я тебя любить не буду!

      Очевидцы утверждают, будто при этом она еще погрозила кулаком.

      Восприняла у Вадика гнусную манеру плеваться и произносить нецензурные слова. И еще одна отвратительная привычка: кто бы ни сидел за столом, что бы ни ел – в любое время дня, даже тотчас после еды, Саша начинает клянчить: «Дай! дай! Картошечку! Колбасу!» А если еще не успела разглядеть, то просто: «Дай это!»

      11 апреля 45. Запись А.Б.

      Я работаю, Саша лежит, но спать не хочет. Ей скучно. Изобретает разговор:

      – Пап, а папа?

      – Что тебе?

      – Мне не больно.

      (А.Б.)

      15 апреля 45.

      Рассказывать про Галку становится трудно. Тут уж не отделаешься перечнем забавных словечек. Уже совершаются поступки. И довольно сомнительного свойства притом.

      Со стола учительницы Галя взяла свою классную тетрадь и вырвала оттуда страницы с отметкой 3.

      Когда Елена Петровна спросила, кто это сделал, – она заплакала, но ответила:

      – Не знаю.

      У меня, когда я стала спрашивать, созналась мгновенно, но тоже кроме слез я из нее ничего не выжала. Из уст вырывались отдельные, довольно бессвязные слова:

      – Там было грязно… тройки… кляксы…

      Поклялась больше не повторять такого.

      Завели новые тетради (домашние), выполняем домашние задания совместно, т. е. я наблюдаю.

      22