Девочки. Дневник матери. Фрида Вигдорова

а тетя Оля оставит папе Шуре.

* * *

      Галя:

      – А когда будет затемнение солнца?

* * *

      – Ты гадкая и жадная девочка, – говорю я Саше.

      – Я не буду с тобой водиться, если ты ругаешься, – отвечает она, плача.

      13 июля 45.

      Саша ест булку с маслом. Подходит Галя:

      – Ты что кушаешь?

      Саша делиться не хочет. Поэтому она предусмотрительно отвечает:

      – Это гадость. Невкусно.

* * *

      Берта Львовна воспитывает двоих чужих детей. Они любят ее, слушаются. Галя постоянно у них и принимает участие во всех делах – дежурит (убирает, моет посуду), играет, занимается.

      Сказала мне вчера:

      – Почему ты не разрешаешь мне много бывать у тети Берты? Ведь она делает меня хорошей. Даже тетя Оля (няня) говорит, что я стала хорошей.

      28 июля 45.

      Читаю Саше книжку. Там стихи:

      Очень любит наш Ванюша

      Вишни, яблоки и груши.

      – и нарисован мальчик с яблоком в руках.

      – А почему он не дает мне яблочка? – спрашивает Саша, улыбкой намекая на то, что понимает всю вздорность такого вопроса. Но с надеждой в голосе – чем черт не шутит? – вдруг бумажный мальчик раздобрится!

* * *

      Галя укладывает Сашу спать, раздевает ее. Сашка пищит, хохочет, бегает от нее по комнате. Самовлюбленно восклицает:

      – И что я такая баловница!

      Галя при этом проявляет неожиданную для меня начитанность: – Ты, – говорит она, – как в «Обломове»: дрыгаешь ногами, не даешь ботинок снять.

      Припоминаю: она зимой читала в какой-то хрестоматии отрывок «Сон Обломова».

* * *

      Галя плохо подмела комнату, оставила много сору.

      – Будет у тебя жених рябой, – говорю ей то, что говорили мне в таких случаях в детстве.

      – А я никогда не женюсь, – отвечает она. – Все мужья злые, мне их не надо.

* * *

      Галя: – Мама, в каком классе будут объяснять, как дети родятся?

      (Вот ведь какая проклятая проблема!)

      31 июля 45.

      Саша собирает малину, тщательно разыскивая только красные ягоды. Когда делится со мной (отколупывая какие-то микроскопические дольки), то восклицает со смесью тоски и восхищения:

      – Ой, какая я не жадная, какая я не жадная!

      Иногда, прежде чем поделиться, спрашивает с надеждой: «Мама, ты ведь не хочешь?»

      30 августа 45.

      Десять дней назад – 19 августа – Саша упала со второго этажа дачи в пролет лестницы. К счастью, вниз спускался Григорий Давыдович Плинер, на фетровую шляпу которого и обрушилась Саша. Когда я выскочила на шум и крики в коридор, то в темноте нащупала Сашу на полу. Она лежала навзничь, раскинув ручки, и не кричала, а стонала. Я подняла ее, внесла в комнату – правый глазок у нее скосился, а личико было изжелта-бледное. Мы побежали к врачу. Он осмотрел Сашу, заставил ее пройтись, спросил, как все случилось.

      – Я шла, – сказала она. – И упала. И было больно.

      Глазок у нее стал на место, она перестала стонать, только выглядела очень усталой и хотела спать. Врач велел ждать – сутки решат, не будет ли мозговых явлений.

      Мы ждали.