Княжна Дубровина. Евгения Тур

ли ты довольна таким моим выражением? – слушай, я повторяю: я же-ла-ла бы, ес-ли вы со-глас-ны, – ну, так хорошо ли? – сказала Анюта, лукаво глядя на Машу.

      – Говори, мы ждем, – поторопил ее папочка.

      – Погодите, – усмехнулась Маша, – Анюте надо сперва на своем поставить, а потом она удостоит нас ответом.

      – Ты надо мной насмехаешься, – обиделась Анюта, – так не буду я говорить, делайте, как хотите, мне все равно!

      Папочка сделал вид, что ничего не замечает, и спокойно обратился к Агаше:

      – Твой черед. Ты что хочешь?

      – Кататься в лодке и после пить чай на том берегу Оки. – Ваня, а ты? – спросил папочка.

      – Нанять лошадей, прокатиться за город на каменную гору, а потом прыгать в обрыв.

      Каменной горой называлась гора, на которой совсем не было камней, а напротив, вся она состояла из сыпучего песка, а обрывом была обращена к реке. Обрыв имел множество уступов, и дети забавлялись раза два или три в лето, когда доходили до каменной горы, тем, что прыгали сверху в сыпучий песок. Эти отчаянные скачки вниз не грозили никому никакой опасностью, кроме разве платьев, которые зачастую так обрывались и пачкались, что Маше задавали работу на целую неделю. Она терпеть не могла этой забавы и знала, что, несмотря на заявления девочек, что они помогут чинить и штопать, ей придется все это сделать одной, а дела и без этого было у нее немало. Она не утерпела и воскликнула, отчаянно махая руками:

      – Нет! Нет! Только что сшили новые летние платья, и их-то рвать и портить на обрыве – да ни за что!

      – Маша! – сказала Анюта. – Мы старые платья наденем. – Она была страстная охотница скакать в обрыв.

      – Нет! Нет! – испугалась Маша. – Ни за что!

      – Успокойся, Маша, это только мнения, – заметил папочка. – Митя, твоя очередь.

      Митя – ему только что минуло шестнадцать лет, и он считал себя уже большим, – предложил идти утром к Золотому ключу, взять с собой всяких пирогов и лепешек и провести там весь день; он обещал после прогулки в роще, находившейся неподалеку, прочесть поэму Пушкина «Полтава».

      – Вот это будет всего лучше, – согласился папочка, – и я послушаю твое чтение.

      Маша одобрительно покачала головой.

      – Ты, я вижу, согласна, – сказал папочка Маше, – и потому я считаю вопрос решенным.

      – Не совсем, – ответила Маша, – я предлагаю поправку: сперва пойдемте в пригородный монастырь, помолимся Богу за счастливое окончание учебного года и поблагодарим Его за наше великое счастье, а оттуда пойдем к Золотому ключу. Я захвачу с собой всего-всего для вкусного обеда.

      – Ты умнее всех, как всегда, – сказал папочка и прибавил весело: – Быть по-твоему, а я от себя прибавляю рубль серебром для особенного угощения всей компании.

      И тогда поднялся настоящий гвалт:

      – Мармеладу, – кричала в восторге Агаша.

      – Мятных пряников, – вопил Ваня.

      – Изюму и винных ягод, – настаивала Лида.

      – Шепталы[1], –

1

Шептала́ – сушеные абрикосы или персики с косточками.