Луна-парк. Ричард Лаймон

подростки. Или уже слишком поздно? Нет. Вряд ли. Хотя, вспомнив юность, он вдруг понял, что даже в таких случаях никогда не возвращался домой позднее двух ночи.

      А сейчас уже половина четвертого.

      Нет, в такое время здесь только мы. Ну и дрыхнущие бомжи. Может быть, несколько патрулирующих полицейских.

      Хорошенькое получится дельце, если нас тормознут копы.

      Мы же не нарушаем закон, сказал он себе.

      Но вызываем подозрение, бродя здесь среди ночи.

      – Нарушители на неверной стороне полуночи,[8] – молвил он.

      – А?

      – Просто вспомнилось. Ох, чует мое сердце, что незаконно это.

      Они миновали шоссе, поднялись по лестнице и вошли в тень под аркой Фанленда. Несмотря на одеяло, несмотря на теплую руку Ким, когда они снова вышли под лунный свет, Бакстер снова ощутил пробирающую дрожь. Он окинул взглядом пустой променад.

      – Что не так? – спросила Ким.

      – Просто проверяю, насколько здесь безопасно.

      Она крепче сжала его ягодицу:

      – Не будь паникером.

      Они остановились на краю променада, откуда открывался обзор на пляж.

      – Ну разве не чудесно? – спросила она.

      Ничего чудесного Бакстер в упор не видел. Знакомого пляжа, где он нежился на солнышке, натирая Ким маслом и любуясь волнами Тихого океана, больше не было. Берег выглядел темным и ледяным, словно на чужой планете.

      Бакстеру совершенно не хотелось туда идти.

      – Не уверен, что тут никого нет, – проговорил он.

      – Да правда, что ли? – Ким вынула руку из его кармана и повернулась к нему. Развернула одеяло. Потом расстегнула куртку, задрала толстовку себе и Бакстеру, после чего прижалась своим телом к его. Сначала он ощущал только нежную гладкость и тепло ее кожи, а потом почувствовал, как ее руки начали пробираться ему в штаны, лаская его там.

      – Почему бы нам не вернуться в мотель? – прошептал он.

      – Почему бы нам не остаться здесь?

      – Не нравится мне тут.

      – Чувствуешь, как хорошо?

      Он поежился.

      Она ласкала его, а он озирался по сторонам. Луна превратила доски променада в выбеленные кости. В черной тени, казалось, кто-то скрывается.

      Я и впрямь становлюсь параноиком, подумал он.

      И почувствовал, как брюки спустились до лодыжек. Ветер тут же обдал холодом кожу.

      – Оп-па! – сказала Ким.

      Он нагнулся, пытаясь натянуть штаны, а Ким, сорвав с него одеяло, накинула его себе на плечи и, кружась, побежала вниз по лестнице на пляж.

      – Черт возьми, Ким!

      Она кружилась на песке, размахивая над головой одеялом, словно гигантским флагом.

      Бакстер завязал шнурок на поясе и тоже начал спускаться. Он не спешил, наблюдая, как резвится Ким.

      Он сошел с последней ступеньки. Песок под ногами был необычайно мягок. Осторожно ступая, Бакстер приблизился к Ким. Ему хотелось подбежать, сгрести ее в охапку и унести в безопасное место… Но если он будет спешить, то она все поймет и с хохотом пустится наутек.

      – Иди

8

«Тhe wrong side of midnight» – возможно, Бакстер цитирует одноименную песню группы U.D.O. Хотя упомянутая песня была выпущена в альбоме 2007 года, не исключено, что написана она гораздо раньше; группа начала свою деятельность в 1987 году. (Прим. редактора.)