Принимая во внимание. Станислав Рем

Но это они могли провести и сами, тут призывы ни к чему. А вот что сделать конкретного – вот в чём вопрос?»

      С первого ряда поднялся ветеран войны и труда, орденоносец Нестеренко Игнат Фёдорович.

      – То, мил человек, что ты только что глаголил, нам и самим известно. Собрание – оно вещь хорошая. И осудить этих китаёз следует! Да только слухи-то о Даманском уже поползли по городу. Это вы тут сидите, не знаете. А ещё вчера, к ночи, уже кое-где поговаривали об этом самом конфликте. Слушок гулять пошёл. А слушок он, как нам, товарищи, известно, имеет свойство обрастать сплетнями. И страхами. Один расскажет. Второй прибавит. Третий соврёт. И покатился ком. Каждому ведь не станешь доказывать, кто и что врёт. А тут ещё Нота…

      – К чему вы клоните, Игнат Фёдорович? – спросил Аврамеев.

      – Да к тому, что нам следует все эти слухи на корню прекратить. И быстро! Иначе, господа-товарищи, ждать беды. – Нестеренко достал из кармана пиджака латунный портсигар и принялся крутить его в пальцах. – Я так смотрю, – старик кивнул в сторону офицеров. – Товарищ полковник прибыл не один, а с поддержкой. И у них, значит, кое-какой план на сей счёт, похоже, имеется. Но и у меня возникла одна мыслишка. Может, глядишь, она и совпадёт с тем, что нам предложит ЧК.

      – Комитет госбезопасности, – автоматически поправил ветерана Иванов.

      Но тот на подсказку не обратил внимания.

      – Вот тут, здесь, сейчас, я думаю, мы сможем решить проблему с паникой в течение трёх-пяти часов. – Ветеран говорил раздумчиво тихо, однако в зале стояла такая тишина, что его слышали с любого места. – Только для этого нужно, чтобы все действовали, как бы так сказать, заодно. Вместе! Разом!

      – А поточнее? – Степан Степанович пока не мог понять, куда клонит старик.

      – Вот тут, – Нестеренко обвёл зал взором, – присутствуют наши руководители торговых точек, то бишь магазинов. Вот они-то нам и помогут!

      После секундной паузы в зале послышались недоумённые перешёптывания. Люди пока не поняли ветерана. А Степан Степанович закрыл нижнюю половину лица своей широкой ладонью, чтобы никто не увидел его улыбки: он сразу догадался, куда клонит старик. Тот подсказал спасительный выход. Мысль была проста и действительно выполнима.

      – Что-то я сегодня плохо соображаю. – Проклов склонился в сторону Малышева. – Он что, предлагает, чтобы обороной города занялись продавцы?

      – Лопух! – усмехнулся майор. – Ай да дед! Ну и голова! Представь, Витя, если сейчас на прилавки, ближе к вечеру, скинут дефицит. Что будет?

      – Очереди.

      – Совершенно верно! И радость! Да ещё перед Восьмым марта! Во как! Нет, старик – определённо голова!

      – Константинович, ты не учитываешь одного, – шёпотом проговорил Виктор Васильевич. – В очередях много говорят. И на разные темы. Так что последние события в любом случае будут у всех на языке.

      – На языке они будут и так и этак. А ты учти эмоциональный фактор. Человек, получивший в руки заветную вещь, более спокоен