Лучше поздно!... Жиль Легардинье

ночью, стоя с голым торсом перед зеркалом в ванной, Тома пытался оценить нанесенный ему ущерб. Он с трудом добрался до дома престарелых. Теперь, когда боевой запал прошел, он ощущал мучительную боль от каждого полученного удара.

      По результатам осмотра лица врач диагностировал себе на завтра здоровенный фингал под глазом. Губа еще была опухшей, плечо нещадно болело, он хромал на правую ногу, а кулак, которого он не жалел, превратился в сплошной синяк. Тома никогда в жизни не дрался, за исключением одного раза, в начальной школе, да и то оказался тогда побежденным. Он сам поражался той неистовой ярости, что охватила его сегодня вечером. Но ярость эта была более чем объяснима. Тома достаточно было вспомнить лицо лежащей на земле Эммы, как в нем начинала бурлить кровь, и он готов был немедленно броситься на кого угодно. Некоторые вещи действуют на нас помимо нашей воли. А в случае Тома слезы дочери вызывали в нем желание убивать.

      Сумка Эммы лежала на кухонном столе. Когда Тома вернулся на бульвар, девушки там уже не было. Эмму наверняка увез ее парень, пока Тома дрался с грабителями в нескольких улицах от них. Доктору было неспокойно. В любой другой ситуации он позвонил бы и узнал, как у нее дела, сообщил бы, что забрал ее вещи, что сумка лишь немного испачкалась, но, главное, все было на месте. Но в его случае такой, казалось бы, простой вариант был невозможен. Тома вспомнил, как не раздумывая бросился к Эмме. Как положил руку ей на плечо, заглянул в глаза. Разве так начинаются отношения между отцом и дочерью? Все отцы мира сначала берут своих дочерей на руки, сразу после их рождения. Постепенно знакомятся с маленьким существом, которому дали жизнь, восхищаются крошечными пальчиками, младенческим лепетом. Тома впервые коснулся руки своей дочери в тот момент, когда она подверглась агрессии, и даже не сумел ее утешить. Беспокойство Тома усугублялось еще и тем, что Эмма видела его лицо. Теперь он рисковал быть узнанным. Это могло все осложнить при их очередной встрече.

      Тем не менее из этого ужасного вечера, из этой бури страстей, совершенно ему несвойственной, Тома вынес кое-что важное. Впервые в своей жизни он был уверен, что оказался в нужном месте в нужное время. Пусть не он успокаивал Эмму, зато он вернул то, чем она дорожила. Возможно, он сыграл не самую трогательную роль, зато взял на себя самое сложное и опасное. Никто бы не погнался за грабителями, и Эмма лишилась бы всех своих вещей. Он стал для нее добрым защитником, появившись в самый необходимый момент.

      Внезапно Тома понял, что может сделать для своей дочери. Отныне он будет ей помогать. Он перестанет довольствоваться одним лишь наблюдением, он сделает все возможное, чтобы оградить ее от темной стороны жизни. Отныне это его основное предназначение – естественное и неоспоримое. Его новое место вырисовывалось все четче, и оно ему нравилось. Он станет для Эммы перстом судьбы, фактором удачи, тайным ангелом-хранителем.

      В зеркале Тома с удивлением заметил, что по его лицу, распухшему, как у боксера после проигранного поединка, расплылась улыбка. Сами того не зная, эти два отморозка преподнесли