Лучше поздно!... Жиль Легардинье

Элен.

      – Я упомянул индийских слонов только для того, чтобы помочь вам сориентироваться. Я жил в отдаленном уголке Кашмира, вблизи пакистанской границы.

      – Наверное, кашемировые свитера там намного дешевле…

      – А кошек вы пробовали? – поинтересовалась Шанталь.

      – В Индии не едят кошек.

      – Это эскимосы их лопают! – воскликнул Жан-Мишель.

      – Эскимосы тоже не едят кошек, – уточнил доктор. Он встретился взглядом с Полин, которую явно забавлял ход беседы. Элен спросила:

      – Вы ведь не запретите Тео к нам приходить?

      – Кто такой Тео?

      – Сын Полин. Он такой славный, мы помогаем ему делать уроки, а он играет с нами.

      Медсестра, немного смутившись, добавила:

      – Бывший директор разрешал мне брать его с собой, поскольку так я могла оставаться здесь подольше…

      – Если всех это устраивает, не вижу причин для запрета.

      Франсис внезапно спросил:

      – Вы когда-нибудь занимались сексом втроем?

      Все четыре женщины принялись бурно возмущаться, а Жан-Мишель со вздохом закатил глаза.

      – Не сердитесь на него, месье директор, он просто бесцеремонный!

      – Как индийские слоны, среди которых вы прожили восемь лет, – уточнила Элен.

      – Доктор, не отвечайте, это никого не касается! Это ваше личное дело, чем вы там занимались с индейцами в их вигвамах.

      И когда все дружно принялись нести такой бред, что запуталась даже Полин, Франсуаза невозмутимо спросила:

      – Доктор, а дети у вас есть?

      8

      Странный первый вечер. Как только подносы с едой были доставлены и распределены, Полин ушла домой. Заперев за медсестрой входную дверь, Тома внезапно почувствовал себя по-настоящему одиноким. Он уже не помнил, когда в последний раз это гадкое чувство охватывало его с такой силой.

      Постояльцы сидели по своим комнатам – и выйдут из них лишь на следующее утро, к завтраку. Тома ходил взад-вперед по коридору первого этажа, прислушиваясь к тому, что происходило за закрытыми дверьми. Жан-Мишель смотрел телевизионную игру, пытаясь угадать и выкрикнуть правильные ответы быстрее участников. Ритм игры задавали различные звуковые эффекты – колокольчик, клаксон и свисток, и все это тонуло в аплодисментах, слишком бурных, чтобы быть искренними. Тома даже не понимал вопросов, касавшихся в основном известных людей, о которых он никогда не слышал. Элен разговаривала сама с собой. Она смеялась, что-то шептала. Порой даже казалось, что она что-то замышляет. Франсис переключал телевизор с одного американского сериала на другой, под грохочущую музыку. Результат получался странный. Складывалось ощущение, что солдат элитных войск безостановочно стрелял, чтобы помочь женщине родить, в то время как она выносила приговор в деле о супружеской измене между волшебным дельфином и холодильником, набитым кокаином. Разобраться, кто положительный герой, а кто отрицательный, было невозможно… Шанталь смотрела конкурс песен и с энтузиазмом распевала шлягеры вместе с конкурсантами. Занять первое место ей вряд ли удалось бы. Мало того что она фальшивила, так