Взять хотя бы меня. Джулия Кэмерон

но не настолько, чтобы не хотелось выпить еще. Эд спокойно спал наверху. Я вскарабкалась по лестнице. Позвала: «Эд!» Нет, он не хотел, чтобы я к нему присоединилась. Достаточно протрезвев, я сказала, что поеду домой.

      Когда я вернулась, Кейт кормила ребенка завтраком. Впервые на ее памяти я не ночевала дома.

      – Я не в курсе, помните ли вы об этом, но в десять у вас встреча по поводу написания песен, – проинформировала меня няня. Я открыла бутылку белого и не спеша потягивала свой «завтрак».

      В десять часов приехал Джерри Франкель – сочинять песни вместе со мной. Это был высокий, с иголочки одетый выпускник Йеля, и он думал, что я обладаю лирическим талантом. Мы сели за работу, но в какой-то момент я внезапно отключилась. Как выяснилось, даже если медленно пить белое вино, это не спасает от приступов. Если добавить к алкоголю таблетки, которые мне прописал мой психиатр, лучше тоже не станет. На самом деле «Элвил» и вино – убийственное сочетание. Творчество вчистую проиграло борьбу с пьянством, и написание песен было задвинуто в дальний угол. Сказав, что я талантливая, но «совсем того», Джерри ушел еще до полудня.

      Это была суббота, а значит, впереди меня ждали еще полтора дня выходных. Я была навеселе и продолжала пить. Тогда я реально могла учудить что угодно. Но в тот выходной, впервые за время, прошедшее с развода, Мартин вернулся в Лос-Анджелес и пожелал реализовать свое право на посещение ребенка – встретиться с Доменикой. Сарафанное радио уже донесло, что тот мой сон о них с Лайзой в шлюпке оказался пророческим. Шоу с Лайзой в главной роли теперь руководил другой режиссер, Гауэр Чэмпион. По слухам, он прибрал к рукам не только руководство мюзиклом, но и саму Лайзу. Может быть, теперь, когда Миннелли исчезла с горизонта, мы с Мартином могли бы помириться? Вдруг между нами еще остались чувства? По крайней мере, я всерьез на это рассчитывала, сидя в обнимку с бутылкой над нашим свадебным фотоальбомом.

      – Приехал Мартин, – сообщила Кейт.

      Отступила в сторону, и Скорсезе вошел в комнату.

      Мартин был у меня дома, а я совершенно не в той форме, чтобы с ним видеться. Он терпеть не мог мое пьянство – и застал меня вдрызг надравшейся. Я умоляла его посмотреть наш свадебный альбом вместе, мы там такие счастливые, такие красивые… вот только я больше не выглядела ни красивой, ни счастливой.

      – Думаю, мне пора, – отказался Мартин. – Это не очень-то хорошая идея.

      – Мы были так счастливы.

      – Мне действительно пора идти, Джулия.

      С этими словами он вышел из дома. В окно гостиной я видела, как он сел за руль «лотуса» и отъехал от тротуара. «Господи боже мой, я действительно его потеряла», – мелькнуло в голове, прежде чем меня милосердно накрыло забвение.

      Следующие двадцать четыре часа я просто не помню. Не знаю, пила ли я дальше, или алкоголя в крови уже хватало, чтобы я чувствовала себя достаточно пьяной. Знаю только, что пришла в себя ранним утром понедельника. Коричневая граммо́вая бутылочка – кокаин или героин – стояла на прикроватном