И умереть мы обещали. Сергей Анатольевич Шаповалов

Поляна перед сторожкой казалась тарелкой с манной кашей. На пригорке что-то зашевелилось. Меня прошиб озноб. Две красные точки блеснули в темноте. Что первое пришло в голову – броситься назад в сторожку, запереть покрепче дверь… Нет! Я должен выдержать испытание, посланное мне Господом.

      Серая тень с горящими глазами медленно двинулась в мою сторону. За ней еще одна, и еще… Сколько же их?

      Наконец я хорошо рассмотрел в холодном лунном свете большую волчицу. Она остановилась в десяти шагах от меня и оскалила пасть, показывая огромные белые зубы. Жесткая шерсть на холке встала дыбом. Я явственно почувствовал ее желание: вцепиться мне в горло. Лишь только исчадие ада заметит, что меня одолел страх, хоть на капельку – мне конец.

      – Что тебе надо? – тихо произнес я, пристально глядя в два кровавых огонька.

      Она оскалилась еще больше, высовывая широкий синеватый язык. Я почувствовал ее смрад: запах псины, дикости и смерти. Вот она – совсем рядом. Этот порог, переступив который – уже не возвращаются. Один неверный шаг – и я там…

      Очень осторожно я распахнул тулуп и вынул испанский тесак из-за пояса. Волчица тут же припала на передние лапы, готовая ринуться в схватку. Но я отбросил нож в сторону и показал открытые ладони.

      – Видишь, у меня ничего нет?

      Она выпрямилась и прекратила скалиться.

      – Что ты хочешь? Крови? Тебе мало? Я знаю все: твоих волчат убили, но и ты много бед натворила людям. Пора остановиться. Леса большие. Ты можешь жить в глуши, и никто тебя не тронет. Хватит мстить! Мы не для того живем на свете.

      Волчица стояла неподвижно, как будто вслушиваясь в мои слова. Она втянула носом воздух, повернулась и затрусила в лес. И вся стая последовала за ней.

      Ничего не соображая, я зашел в сторожку, подпер дверь и улегся на прежнее место. Собака подошла ко мне, улеглась рядом, преданно положив голову на мою грудь. Я тут же забылся.

      ***

      Сквозь ускользающий сон услышал голоса:

      – Да где же? – спрашивал Степан. – Где?

      – А я почем знаю? – недовольно отвечал Федор.

      Я приоткрыл глаза. Почувствовал, что ужасно замерз. Угли в очаге давно простыли, а эти горе-охотники еще дверь приоткрыли, впуская утренний мороз.

      – Да вон, шевелится что-то, – указывал Степан.

      – Где шаволится? И точно. Так это же зайчик.

      – Ты сдурел? Волки кругом, а тебе зайцы мерещатся.

      – Точно тебе говорю – беляк.

      – Это что, Марфа нам подарок принесла?

      – Ушла она, – сказал я.

      Они оба обернулись и посмотрели на меня как на сумасшедшего.

      – Мне приснилось, что я ночью выходил и разговаривал с ней.

      Охотники переглянулись.

      – Но, то ж – приснилось, – безнадёжно махнул рукой Федор. – После того, как мы вчера удирали, да песни их слушали, еще не такое привидится. Пальнуть надо разок.

      – Давай собаку выпустим, – предложил Степан.

      – А давай тебя – лучше, –