И умереть мы обещали. Сергей Анатольевич Шаповалов

делал. Восемь канавок нарезал в стволе.

      – Оно не подойдет вам, – с видом знатока выразил свое мнение немец. – Видите, какой ствол длинный. Если много насыпать пороху, будет сильная отдача. И целиться из него надо уметь. Возьмите лучше английский «энфилд». Надежнее ружья нет.

      – Ой, много ты понимаешь, – махнул рукой Степан. – Ствол ему не такой. Да лучше туляка – ничего не сыщешь. Вон, гляди затвор какой. Где ты на «энфильдах» такие механизмы видел?

      – Его возьму, – настаивал я, взвешивая на руке тульское ружье с полированным ореховым прикладом.

      – Картуши²³ вон те, – указал Степан на кожаную лядунку²⁴ с зарядами.

      – Как угодно, – услужливо поклонился немец.

      – Шпагу, наверное, надо еще? – спросил я у Степана.

      – Гы, – оскалился он, показывая крепкие зубы. – На медведя со шпагой? Тесак надо. Вон тот, – указал он на стойку в углу, где покоилось холодное оружие. Достал из нее широкий испанский кинжал длиною в локоть.

      Вооружившись, мы прошли в буфетную и набили торбу съестным: хлеб, сало, пирожки какие-то, то ли с грибами, а может с капустой…

      – Барин, Александр Андреевич, табачку бы еще, – взмолился Степан. – У Федора одна махра. Горло дерет, что, ежа проглотил.

      Мы поймали буфетчика, снующего с графинами, и приказали дать нам табаку, да не какую-нибудь заплеснувшую пачку, а свежего.

      – Ох, что вы, что вы, – обиделся буфетчик. – Графу из лавки купца Алексеева турецкий табак всегда привозили. Плохого он не курил.

      Федор уже ждал нас на окраине леса со своей лохматой собакой.

      – На, – вручил он Степану короткую пику с небольшой перекладиной у наконечника. – Ого, барин, хороша пужало, – оценил он ружье. Вот с таким-то стволом – да!

      Он вздохнул, поглаживая свою старую фузею²⁵.

      – Пошли уж, – поторопил его Степен. – Скоро смеркаться начнет.

      – Успеем, – успокоил его Федор. – Мельник медведя на старой засеке видел. Это как раз возле моей лесной сторожки.

      – Постой, – вдруг забеспокоился Степан. – А как твоя Марфа поживает?

      – Сплюнь! – ни с того, ни с сего разозлился Федор, – Что енту заразу вспоминаешь. Два года, как сгинула. Не является. Может, сдохла, мож прибил кто…

      – Это вы про кого? – поинтересовался я.

      – Это любовь его давнишняя, – засмеялся Степан.

      – Не кликай беду, – еще злее огрызнулся Федор. – Сбереги нас, Богородица. – Он перекрестился.

      Мы шли сквозь сосновый бор, проваливаясь по колено в сугробы. Ружье становилось все тяжелее и оттягивало плечо. Федор – знай себе – шустро вышагивал впереди, прислушиваясь к лесу. Его лохматая собака мелькала где-то меж серых стволов. Вдруг она подняла отчаянный лай. В ответ раздался рев.

      – Все! Нашли, – обрадовался Федор.

      – Ну, я пошел, – тихо сказал Степан, хватая рогатину обеими руками.

      – Ага, давай. А мы сбоку зайдем. И раньше времени рожон ему в рыло не совай, – настаивал Федор.

      – Знаю

23

Картуш – бумажная трубка с пороховым зарядом и пулей

24

Ляду́нка (нем. Ladung, от laden – заряжать; букв. «зарядница, патронница») – специальная сумка, из комплекта снаряжения, предназначенная для боевых припасов

25

Фузе́я (польск. fuzja, также фузия от фр. Fusil) – дульнозарядное гладкоствольное ружьё с кремнёвым замком