Фартовый. Остросюжетный роман… из цикла «Ворьё». Леонтий Шергин

до десяти тысяч, в тех деньгах, когда мотоцикл с коляской, стоил шестьсот рублей. Нас, ни разу, не заподозрили в «кидке». Пара хлеборобов, даже машины, вместе с зерном, «просадили, за мил душу», которое мы тут же перепродали работникам базы за «наличку», по сходной цене. Машины, конечно же, вернули.

      Слухи о нашей бурной деятельности распространились быстро. Уже через неделю к нам стали подкатываться крепкие парни, с требованиями «делиться». Сначала называли цифру пятьдесят процентов, потом – тридцать, потом – двадцать. Последнюю, они называли «конечной», с угрозой, что, за этой долей, они придут с «уважаемыми» людьми, с которыми, даже Москва, «считается».

      Было начало осени. Нервы были окончательно растрепаны. А, тут ещё, эти, наезды. Понимая, что нам не выстоять, да и смысла никакого не было. «Битва за урожай» скоро закончится, а жизнь будет продолжаться. Тем более, под «черными», не хотелось «работать». Мы решили разбегаться, до следующего сезона. Полчаса на сборы и, к вечеру, я уже ехал на верхней полке купейного вагона. Поезд был прямой, «до дома». Настроение было никудышное. Наследил. Если докопаются по Ялте, где я был оформлен сторожем, в гостинице, официально, то отдуваться придется за всех. Так оно, в итоге, и получилось.

      Глава восьмая

      Через полтора месяца, в ворота нашего дома, постучали. Увидев, воронок и несколько человек, во главе с Сашкой Вострецовым, устроившимся, после армии, работать в милициюки, даже, дрались из, я скинул финский нож и свинцовый кастет в топящийся подтопок и пошел открывать. Они уже ломились в ворота, кто-то, даже, пытался перелезть через забор.

      Представились. Мол, посланцы от Крымского областного управления. Что, в результате оперативно – розыскных мероприятий установлена моя причастность к крупной краже в городе Ялта и сейчас будет, в присутствии понятых, произведет обыск по местожительства и прописки.

      Поскольку, интуиция подсказывала, мне, о подобном развитии событий, я, конечно же, подчистил «концы», то есть убрал, с «глаз», вещи, по которым можно было, что-то, установить. Но, не всё успел «заныкать», думал, что еще есть время. Опись изъятого «потянула» на два листа. Вроде бы всё по мелочи, но эти мелочи подтверждали моё участие, так сказать, в этом, инкриминируемом, мне, деле. Когда, на меня, зачем-то, надели наручники и затолкали в машину, я понял, что назад дороги нет. Проезжая, мимо базарной площади, где несколько рабочих копали, вручную, траншею под водопровод, а среди них и моя маманька, стало «так тошно, что до не могу».

      Слава Богу, с годами, утихла эта боль.

      Тем более, мать сделала стремительную карьеру. Уборщица в местном банке, хозяйка ларька – торговой точки по продаже самой вкусной газировки в округе, поставляемой Анной Ивановной, женой Василки, потом стала заведующей складом строительных материалов райпо. Являясь, таким образом, распорядителем всех стройматериалов в районе, когда ни один местных жителей не мог ни построить, ни отремонтировать своё жильё