Метель. Владимир Сорокин

На нее напоролися? – чмокал Перхуша.

      – Стало быть, на нее. – Доктор вертел пирамиду. – Какого черта она здесь?

      – Нешто с воза упало?

      – А зачем она?

      – А, барин… – в сердцах Перхуша махнул руковицей, отходя к самокату. – Нонче столько штук разных понаделано непонятно для чего…

      Он ухватился за сломанный носок полоза, покачал осторожно:

      – Вроде не совсем отлупился.

      Доктор со вздохом возвращающегося к нему раздражения швырнул пирамиду прочь, и она исчезла в снегу.

      – Барин, надо б полоз перевязать чем-то. Да и назад поворотить. – Петруша высморкался в рукавицу.

      – Как назад? Ты что?

      – А то, что всего-то версты четыре проехали. А там, чай, в лощине снегу поболе, там с перетянутым полозом-то сядем. И тово.

      – Погоди, как назад? – развел руками доктор. – Там люди гибнут, там санитары ждут, там эпи-де-мия! Какой – назад?!

      – У нас тоже – эпидемия, – рассмеялся Перхуша. – Вон, глянь, как треснуто.

      Доктор присел на корточки, разглядывая треснувший полоз.

      – С таким двенадцать верст не проедем. Вон мятель-то как заворачивает. – Перхуша оглянулся.

      Метель и вправду усилилась, снег несло и крутило.

      – Щас лесом проедем, а там в лощине-то как сядим – и тово. И раки про нас речныя перешепчутся.

      – А если его стянуть чем-нибудь? – разглядывал полоз доктор, смахивая с него падающий снег.

      – Чем? Рубахою разве что. Стянуть-то стянем, а надолго не хватит. Сдерет. Поверну я, барин, от греха.

      – Погоди, погоди… – задумался доктор. – Чертова пирамида… Слушай, а что, если… У меня же бинт эластичный есть. Он крепкий. Бинтом стянем накрепко да и поедем.

      – Как бинтом? – не понял Перхуша. – Он же слабже рубахи, его ж сорвет вмиг.

      – Эластичный бинт крепок, – со значением произнес доктор, распрямляясь.

      Он произнес это так уверенно, что Перхуша замолчал, съежившись. Ему вдруг стало зябко.

      Доктор решительно подошел к своим пристегнутым сзади саквояжам, отстегнул один, раскрыл, быстро нашел упаковку эластичного бинта, взял, увидел склянки и пузырьки в саквояже и радостно прищелкнул языком:

      – Идея! Идея… – Он вытащил одну из склянок, заспешил к полозу.

      Перхуша встал рядом с ним на колени, стал разгребать рукавицами снег. И нащупал еще одну пирамиду.

      – Во как, еще одна, – показал он доктору.

      – К черту! – Доктор пнул пирамиду сапогом, она отлетела прочь.

      И тут же хлопнул Перхушу по спине:

      – Мы с тобой, Козьма, сейчас все исправим! Если б у тебя был моментальный клей, ты б склеил эту лыжу?

      – Знамо дело.

      – Так вот, мы сейчас намажем ее этой мазью, она чрезвычайно густа и липка, а потом еще обмотаем бинтом. Мазь на морозце-то еще и подзастынет и стянет твою лыжину. На такой лыжине ты и в Долгое доедешь, и домой пять раз воротишься.

      Перхуша недоверчиво глядел на склянку с мазью, на которой было написано:

      Мазь Вишневского + PROTOGEN 17W

      Доктор откупорил