Последняя почка Наполеона. Григорий Александрович Шепелев

до бедер, с внутренней стороны покрытых таким щекотным пушком, что стоило прикоснуться к нему любой частью тела, и в голове начинался звон – либо от затрещины, либо от чего-то другого. Глаза у Тани были зеленые. Когда Женька впивался в них глупым взглядом, они смеялись над ним безжалостно, когда умным – в них было удивление, так же обидное для него. Оно появилось в них и теперь, когда он сказал, соглашаясь с нею – да, ты ничем не рискуешь. Зато рискует твой шеф. Эту Маргариту могут использовать, чтоб поднять вас на смех. Если не ошибаюсь, такое происходило с вами не раз.

      – Да, происходило. Люди, дававшие интервью, потом под давлением заявляли, что пошутили. Есть такое понятие – профессиональный риск. Если ты хочешь быть застрахованным от него, рассказывай о собачках Путина. Только это – не журналистика.

      Так ответив, Таня взяла мобильник и набрала следующее сообщение: "Верка! Выясни у своих подруг, где Света и чем она занимается. Не тяни. Дело очень срочное."

      Отложив телефон, она закурила, щурясь на солнышко, без любви обнявшее город розовыми руками. Оно с обманчивой теплотой отсвечивало от окон домов, от трамвайных рельсов и от машин. В розовой дали кружился снежок. Тане захотелось на улицу.

      – Очень странное у вас радио, – сказал Женька, с иронией наблюдая, как она курит. – Вот уже больше двадцати лет вы всем недовольны. По-моему, это очень похоже на паранойю.

      – Урод! – разозлилась Танечка. – Неужели я должна тебе объяснять , что задача СМИ – не язык совать власти в задницу, а совсем другой орган! Власть, которая оказывается вне критики, моментально становится упырем! По-моему, это ясно.

      – Дать бы тебе по заднице, чтоб не умничала!

      Услышав такой ответ, Таня возмутилась и хорошенько стукнула Женьку по лбу. Он промолчал и не шевельнулся. Тогда она, погасив сигарету, встала, насмешливо повернулась к нему спиной, низко наклонилась, и – задрала халатик, оголив попу. Нагло взглянула из-за плеча.

      – Ну, что ты застыл? Бей по голой заднице! Посмотрю как ты это сделаешь.

      Он внимательно посмотрел на ее округлые, белые ягодицы, чуть содрогавшиеся от сдерживаемого смеха их обладательницы, и – врезал по ним ладонью от всей души. Шлепок прозвучал как выстрел. Танечка, завизжав, пружинисто выпрямилась, подпрыгнула и набросилась на обидчика с твердой целью порвать его на куски. Но он уже убегал. Она догнала его в коридоре. Они сцепились, остервенело пытаясь раздеть друг друга. Так как на Тане был лишь халат, она проиграла. Он снова начал хлопать ее по заднице, невзирая на вопли и оборону зубами. Потом притиснул спиной к стене. Она обхватила его ногами. Его лицо было бледным, как будто он боролся с приступом малярии, а не с девчонкой. Девчонка, впрочем, была несносней холеры. Ею владело бешенство. Она выла, закатывая глаза, ногтями царапая ему плечи.

      Мобильник вдруг заиграл. О, если бы он оказался в радиусе доступности, Танечка запихнула бы его в ротик и моментально сгрызла, как бульдог – кость! Но он был на кухне, и это было чудовищно. Танечка заорала во всю мощь глотки, чтоб заглушить эту ненавистную тварь. Но это было непросто – она сама выставила