Три колодца. Борис Полушкин

бахвальство так и прёт. Гордимся победой, не нами одержанной. Кичимся подвигами, не нами совершёнными. Что за низость ставить в заслугу наши потери? «Можем повторить» – модный стикер на иномарке. Что повторить? Форсирование Днепра? Взятие Киева к 7 ноября? Штурм обречённого Берлина к светлому праздничку 1 Мая? Смерть, кровь, страдание миллионов. Люди жизнь отдавали, чтобы это не повторилось.

      Мой друг Жарков ушёл на фронт семнадцатилетним пацаном. Воевал в пехоте, после ранения стал танкистом. Одну войну закончил в Праге, другую в Китае. За особые заслуги получил десять лет колымских лагерей. В связи с преждевременной кончиной вождя, отсидел только пять. Вот что он говорил.

      «Самое жестокое и бессмысленное, что я видел на войне, это разведка боем силами одной пехотной роты. В сорок третьем штрафники едва ли не сровнялись числом с обычными войсками. Полководцы среднего калибра получили дармовой материал для своих „тактических“ операций. Без должной подготовки, без поддержки артиллерии рота бросалась в пекло. Взлетевшая ракета служила сигналом своим и предупреждением врагам – атака. Два немецких МГ, выставленных на бруствер, безжалостно выкашивали быстро редеющие цепочки. С закрытых позиций летели мины. Через пять минут бой стихал, и только крики и стоны раненных доносились до окопов. Уцелевшим помогут ночью.»

      В ТЁМНОМ ЛЕСУ

      Ночью холодно в землянке,

      Ломит руку от плеча.

      Горсть крупы в жестяной банке

      Да огрызок калача.

      Не идёт давно старуха —

      Нюрка, старшая сестра.

      Снег летит светлее пуха,

      Не утихнет до утра.

      Заметёт в лесу дороги,

      Мужику и то по грудь.

      У сестры больные ноги

      И тяжёлый крестный путь.

      С сорок клятого второго,

      Жилы рвались, как ремни,

      Он пришёл к её порогу

      И заплакал: «Не гони…»

      На кафтан сменил шинелку,

      Взял гражданские штаны.

      Так и жил зверушкой мелкой,

      Лишь бы дальше от войны.

      Здесь, в лесах, его проклятье,

      Добровольная тюрьма.

      Год настал восьмидесятый.

      Полнолуние. Зима.

      ХРЕНОВО

      Отчего мне так хреново,

      Душно в комнате пустой?

      В окна день стучится новый,

      Словно нищий на постой.

      Стонет глухо половица,

      На дверях скрипит петля.

      Улететь бы вольной птицей

      В заозёрные поля.

      Там пасти стада сугробов

      Вместе с ветром озорным,

      Чтоб до устали и чтобы

      Ощутить себя живым.

      Напоить глаза простором,

      Разломать пространства клеть…

      Рядом клацают затворы

      И понятно – не успеть.

      – Это грустно, что ХРЕНОВО, НО, в уплату за грехи, Звонко прозвучало СЛОВО – Вышли классные стихи!

      – Подбородок вздёрну гордо И скажу судьбине злой – Отодвинься, козья морда, Ухожу к судьбе чужой.

      – Блеск!

      – Под настроение…

      – Над…

      БЛАГОСЛОВИ