Быстро вращается планета. Мадлен Л`Энгл

стола на младшего брата – тот выглядел маленьким и бледным.

      – Чарльз, ты почти ничего не ешь и не разговариваешь.

      – Я слушаю, – ответил Чарльз Уоллес, глядя не на Сэнди, а на сестру.

      Мег насторожилась:

      – Что слушаешь?

      Чарльз Уоллес качнул головой – едва заметно, так, что поняла только Мег. И перестала расспрашивать.

      – Призываю в Тару днесь всю святую мощь Небес![2] – Миссис О’Киф указала на Чарльза и снова опрокинула бокал.

      На этот раз никто не шелохнулся, чтобы вытереть лужу.

      – Моя бабка из Ирландии. Она учила меня. Говорила, это очень важно. Призываю в Тару днесь всю святую мощь Небес… – Голос ее иссяк.

      Дети миссис О’Киф звали ее Ма. У всех, кроме Кальвина, это звучало как оскорбление. Мег трудно было называть свекровь мамой, но теперь она отодвинула стул, вышла из-за стола и присела рядом со старой женщиной.

      – Ма, – мягко спросила она, – чему вас учила ваша бабушка?

      – Полагаться на это Слово, чтоб сдерживать тьму.

      – Но как?

      – Всю святую мощь Небес, – напевно произнесла миссис О’Киф:

      Солнце – светоч наш дневной,

      Снег, слепящий белизной,

      Пламень, властный греть и жечь…

      В это мгновение в дымоход как будто ведро воды вывернули. Языки пламени заметались, и в комнату повалили клубы дыма.

      – Пламень, властный греть и жечь, – твердо повторил Чарльз Уоллес.

      Яблоневые поленья зашипели, но пламя собралось с силами и снова ярко вспыхнуло.

      Миссис О’Киф положила корявую руку на плечо Мег и с силой надавила, словно это помогало ей вспоминать:

      Молнию – разящий меч,

      Ветер, чей так скор полет…

      Ударил мощнейший порыв ветра, и дом содрогнулся, но устоял.

      Миссис О’Киф давила, пока Мег не показалось, что она сейчас упадет под этой тяжестью.

      Море – бездну темных вод,

      Скалы, чьи отвесны склоны,

      Землю с твердью непреклонной…

      Опершись о плечо Мег, она встала и осталась стоять, глядя на языки пламени в камине.

      Пусть по милости Творца,

      Всемогущего Отца,

      Встанет эта мощь стеной

      Между силой тьмы и мной.

      В голосе ее зазвучало торжество:

      – Пущай знает этот Бешеный Пес Бран-как-его-там!

      Близнецы в замешательстве переглянулись. Мистер Мёрри отрезал еще кусок индейки. Лицо миссис Мёрри было безмятежно, но к общению не располагало. Чарльз Уоллес задумчиво смотрел на миссис О’Киф. Мег поднялась и вернулась на свое место, сбежав от невероятной тяжести свекровиной руки. Мег была уверена, что на плече у нее остались синяки – отпечатки пальцев.

      Когда Мег отошла, миссис О’Киф словно съежилась и тяжело осела в кресле.

      – Очень она на это надеялась, бабка-то моя. Сто лет об этом не думала. Старалась не думать. С чего вдруг сегодня вечером вспомнила? – Она дышала с трудом, словно переутомилась.

      – Похоже

2

Здесь и далее перевод стихов М. Авдониной.