Быстро вращается планета. Мадлен Л`Энгл

мысль: «Чтобы защитить тебя».

      – Мег. – Голос его был настойчив. – Ты нужна мне, но ты нужна мне здесь, чтобы вникать со мной на всем пути, от начала до конца.

      – На пути куда?

      Лицо Чарльза Уоллеса было бледным и напряженным.

      – Я пока не знаю. У меня такое ощущение, что это будет долгий путь, но то, что нужно сделать, нужно сделать быстро.

      – Но почему именно ты?

      – Может, и не я. Мы точно не знаем. Но кто-то же должен.

      «Если никто этого не сделает, – подумала Мег, – тогда этому миру конец – во всяком случае, тому миру, каким мы его знаем».

      Она обняла брата и поцеловала.

      – Мир да сопутствует тебе.

      Мег выключила свет, легла и стала ждать, когда в ее сознании зазвучит голос Чарльза. Котенок потянулся, зевнул и снова заснул, и его глубочайшее безразличие действовало успокаивающе. Потом Мег села, внезапно заслышав собачий лай.

      Лай, громкий и требовательный, все не умолкал. Вот точно так же лаял Фортинбрас, когда хотел привлечь внимание. Мег включила свет. Лай смолк. Стало тихо. Почему он прекратился? Мег поднялась с кровати, поспешно натянула халат и тапки и направилась вниз, позабыв про седьмую ступеньку. Та громко заскрипела. На кухне Мег увидела, как родители и Чарльз Уоллес гладят большущую беспородную собаку.

      Миссис Мёрри посмотрела на Мег безо всякого удивления:

      – Думаю, наша собака нас нашла.

      Мистер Мёрри осторожно потянул за стоящее торчком ухо собаки; второе ухо обвисло.

      – По виду она типичная дворняга, но, похоже, добрая и умная.

      – Ошейника не видать, и вообще ничего такого, – сказал Чарльз Уоллес. – Она голодная, но не слишком худая.

      – Найдешь ей что-нибудь поесть, Мег? – спросила миссис Мёрри. – В кладовой вроде еще оставалось что-то после Фортинбраса.

      Насыпав в миску корма, Мег подумала, что все они ведут себя так, словно эта собака с ними надолго.

      Ни в появлении собаки, ни в том, что семья так спокойно ее приняла, ничего странного не было. Фортинбрас пришел к ним точно так же: однажды возник на пороге щенком-подростком. Но именно от самой обычности происходящего на глаза Мег навернулись слезы.

      – Как мы ее назовем? – спросила миссис Мёрри.

      – Ее зовут Ананда, – невозмутимо сообщил Чарльз Уоллес.

      Мег посмотрела на брата, но он лишь чуть заметно улыбнулся в ответ. Мег поставила миску, и собака принялась есть жадно, но аккуратно.

      – Ананда, – задумчиво повторила миссис Мёрри. – Похоже на звон колокольчика.

      – Это санскрит, – сказал Чарльз Уоллес.

      – А что это означает? – спросила Мег.

      – Радость бытия, без которой Вселенная рухнет.

      – Очень уж большое имя для одной собаки, – сказала миссис Мёрри.

      – Она большая собака, и это ее имя, – отозвался Чарльз Уоллес.

      Когда Ананда закончила есть, вылизав старую миску Фортинбраса дочиста, то подошла к Мег, виляя хвостом, и протянула ей лапу. Мег взяла ее. Подушечки на лапе были холодными