Интервью для Мери Сью. Раздразнить дракона. Надежда Николаевна Мамаева

ратуют за самый кардинальный, а романтики – за самый чувственный), ящер выбрал самый быстрый. Просто ответил.

      – Как хочешь.

      – Ну что же, господин Какхочешь. У вас интересное имя, – сыронизировала я.

      Подумав, что сама хороша – не представилась даже – решила исправить это упущение. Свое сокращенное имя – Шура – я не любила. Сколько костяшек в детстве сбила, доказывая дворовым, что дразнилка к нему не клеится. Тетка Эльза же его откровенно не переваривала, говоря, что ни «Саша», ни «Шура» не несут в себе и намека на женственность. Официальное «Александра» красовалась только в подписи статей. А вот производное от него – Лекса, – я любила. Тетя величала меня дома именно так.

      – А меня можешь называть Лексой.

      – Брок, – неожиданно буркнул месье Какхочешь.

      «Ну Брок, так Брок», – здраво рассудила я. Имя ему шло. Такое же сильное, уверенное. Раскат грома, не иначе. Да и хозяин ему под стать: высокий, широкий в плечах, с прямой спиной, с черными волосами, что спускались чуть ниже лопаток и были заплетены с боков в косицы – на эту картину я любовалась вот уже битый час.

      Ноги устали, горло пересохло и саднило. Неимоверно хотелось пить, но я упрямо топала следом за провожатым, думая, о чем бы еще спросить. Все же журналисты – до последнего вздоха журналисты.

      Комариное воинство кружило над моей головой, намекая на фуршет. Обеденный стол в моем лице отмахивался, а иногда и отправлял в мир иной самых наглых. Наконец я не выдержала и взмолилась:

      – Брок, подожди.

      – Чего еще? – недовольно буркнул дракон, разворачиваясь ко мне всем телом.

      – Дай передохнуть, я сейчас сдохну.

      На что этот ящеристый гад тут же нашелся с ответом (а ведь когда его спрашивали – слова клещами приходилось тянуть):

      – Не переживай. В случае, если ты умрешь, я все равно выполню клятву и дотащу твое тело до ворот крепости Верхнего предела.

      – Мы уговаривались о живой и невредимой, – напомнила я, с кряхтением, точно старая бабка, опускаясь на валежину.

      Брок недовольно поморщился. Я же возрадовалась, что сумела так точно сформулировать свою часть договора. Ноги все никак не желали отходить, в отличие от языка, который толком-то и не устал. Потому у меня уже вертелся на его кончике очередной вопрос. Но прикусить мускул, сравниваемый у некоторых с помелом, я не успела.

      Дракон же, видя, что его «обуза» вставать пока не собирается, сгрузил поклажу на землю и сам присел, вытянув ноги.

      Ровно в этот момент с моего языка и сорвалось:

      – Слушай, Брок, а там, под елкой, что это было? Ты сначала выглядел таким… – я замялась, подбирая точное слово. «Чудаковато» прозвучало бы обидно, а потому я охарактеризовала его исключительно по-девичьи: – милым….

      Закрепляя эффект, похлопала ресничками и смущенно улыбнулась.

      Дракон вздохнул.

      – Просто я притворялся, Лекса, – мое имя в его устах прозвучало как-то непривычно. Холодно. Отстраненно. – С вами, людьми, обман всегда срабатывает. Вы отчего-то не желаете верить правде. Впрочем, и говорить