Интервью для Мери Сью. Раздразнить дракона. Надежда Николаевна Мамаева

лишь скривился.

      – Сам жри. Я не пес.

      – Ты хуже пса, тварь, – и в этот раз докатившийся до моего схрона ломающийся голос выдал возраст почище, чем юношеская угревая сыпь.

      – И чем же? – насмешливо протянул пленный.

      Меня поразил этот разговор. Юнец почти кричал, его звонкий фальцет дробил тишину, а брюнет, сидевший в клетке, напротив, говорил даже чуть приглушенно, но его голос тем не менее я слышала лучше, чем пацана-охранника.

      – Ты, хладноребрый гад, умеешь только первым нападать со спины. Грабить и насиловать, а потом удирать, поджав хвост, – меж тем разошелся малец.

      Звякнули цепи. Пленный в мгновение ока оказался у самых прутьев и схватил оторопевшего пацана за грудки. Раздался треск и тут же завоняло паленым мясом. Юнец извивался и орал, упираясь рукой в решетку, по прутьям которой уже не пробегали всполохи: она раскалилась и светила, как жидкая сталь в мартеновской печи.

      А узник все сильнее и сильнее тянул пацана к себе, приближая его лицо к прутьям. Да, и руку самого пленника жгло едва ли не до кости, но казалось, он ничего не замечал.

      – Повтори, что ты сказал, выползок хмерны? Это вы, людишки, развязали войну. Взяли в плен наших женщин, убили наших детей и вывесили их головы на воротах Эльрада.

      Пацан уже не орал, а жалобно скулил, когда от костра подоспел один из воинов. Матерый, здоровенный, он ничуть не уступал ростом пленнику, а по развороту плечи и вовсе превосходил его.

      – Отпусти его, – короткая фраза разнеслась по поляне не хуже раската грома.

      Мне подумалось: именно таким голосом отдают приказы вожди. Да, похоже, этот воин в отряде и был таким вождём. И не важно, что всего лишь на дюжину человек. Лицо, рассеченное шрамом наискось, седина в волосах и убежденность во взгляде.

      – Зачем, кметь? Ведь я с его слов душегуб и насильник. Надо соответствовать.

      – Будь ты простой убивец, проткнули бы твое сердце огненной сталью, и дело с концом. Однако кнёсс пожелал лично судить тебя. Но учти: убьешь ученика – до владыки Верхнего предела доедет только твой труп, и плевать на все указы: за своих я мщу. Даже если этот свой всего лишь вчерашний мальчишка.

      Они посмотрели друг другу в глаза. Пристально, словно скрестились два меча.

      У костра никого уже не было: все воины переместились к клетке. Я бы, может, тоже посмотрела, чем кончится поединок без слов и стали, сжигающий нервы похлеще кислоты, но я желала вещей гораздо более приземлённых, чем пища духовная (а по журналистскому опыту знала, что сплетни, скандалы и свары относятся именно к таковой). Банально хотелось жрать.

      ГЛАВА 2

      Она же вопрос второй:

      – Каковы ваши основные жизненные ценности и приоритеты?

      Мясо на вертеле манило, звало, влекло. Истекающее соком, оно было непреодолимым соблазном. Как можно упустить такую возможность?

      Я рискнула. Крадучись, по краю тени добралась до вертела, оставшегося без присмотра, и даже умудрилась беззвучно стянуть его с рогулин, обернув ладонь приспущенным краем рубахи,